— Вы чего это?

— Да вот хотим бассейн соорудить. Цемент имеется. В жару, знаете, как пригодится.

Шумский отошел в сторонку и вдруг успокоился. Подумалось: а что же, здорово, что сами взялись за это дело, сами надумали. Это хорошо, когда каждый из нас, открывая утром дверь на улицу, находит и делает какое-то дело.

Пусть маленькое, но обязательно полезное...

Для того, чтобы доказать, что все три открытых залежи — и Даулетабадская, и Донмезская, и Восточно-Даулетабадская —это одно богатейшее месторождение, хотя тут так называемая моноклинальная структура, в которой, как правило, не бывает газа, туркменские геологи решили пробурить в ней соединительные, или, как они называются, параметрические скважины. Они-то и показали бы, что здесь есть газ. Но бурить скважины в таком бесперспективном месте — дело накладное.

И в Ашхабаде, и в Москве отдавали себе отчет в том, что, конечно, структура непривычная, более того — уникальная, и тут требуется нестандартный подход, нестандартное мышление. Как быть? Проводить заново геофизические исследования долго. Разрешить же бурить параметрические скважины без предварительной работы геофизиков — никто не брал на себя ответственность.

— Мы не можем бросать на ветер государственные деньги, — говорили в министерстве.

— Просим только две скважины.

— Ни одной. Вот если геофизики докажут...

— Но это же отбросит нас на несколько лет назад.

И тогда они на свой страх и риск заложили несколько скважин. Одну из них бурил Шумский. Зная, что бурение это чуть ли не полунелегальное, что геологов обвинят в партизанщине, Шумский понимал, насколько важно было быстрее получить положительный результат.

Василий Васильевич не знал, что точно так же, беспокоясь за дело, носится по пескам вездесущий Ильмурад Мухамедмурадов, разыскивая затерявшиеся в пустыне тракторы с лесом, спешит к нему с Имам-баба Смирнов Ростислав Сергеевич, а начальник участка

Дурды Колатов изводит своего зама Сумбара Халдыева:

— Ты все забросил Шумскому? А зеленый чай какой? Девяносто шестой номер? Не годится. Достань хоть из-под земли девяносто пятый. Они ж вот-вот должны факел зажигать.

А в Ашхабаде на втором этаже стоящего торцом на улицу здания управления сидел в своем кабинете главный геолог — Мирзаханов — весь сгусток воли и нервов — и переживал, может быть, больше всех.

Много позже мы не раз вели с ним долгие разговоры об этих днях. Я все пытался понять — что же все-таки заставляло его, несмотря ни на что, добиваться своего, идти на риск, поступать против всяких общепринятых правил.

— Если бы скважины не дали нужных результатов, вас бы наказали?

— Сняли б с работы за самоуправство, — ответил он.

— Что б тогда?

— Стал бы опять доказывать.