— А если понизить уровень воды в скважине? Это ведь ускорит проявление газа.

— Дело рискованное, — сказал начальник. — Я лично снимаю с себя ответственность.

— Ну и черт с тобой, — рассердился Куванчев.

Он сам привез компрессор с соседней буровой. Закачали воздух в скважину. Поздним вечером усталые сидели в вагончике, пили зеленый чай. Ждали.

— Напрасно ты это, а? — осторожничал начальник. — Закачивать воздух в скважину — это знаешь ли?

— Я должен получить газ, — упрямо твердил Куванчев.

— Если завтра газа не будет...

Куванчев взял пиалу с чаем и вышел на улицу. И тут у него на глазах с грохотом заработала скважина. Гамзат Ляметов, стоявший вахту, сообразил первым, и выключил свет на буровой, чтоб не вспыхнул пожар. Кромешная темнота пала на пустыню.

— Все фары на буровую! — закричал Куванчев.

Побежали, включили свет в машинах, тракторах, направляя фары на буровую.

Как был в рубашке, по холоду Куванчев бежал к буровой.

Ах, какие они все-таки молодцы, эти все дарвазинские мечтатели: и Беленький, и Куванчев с Шумским, и Улановский с Батыровым. Два года безвылазно просидели в песках, не потеряли веры, не изменили своей дарвазинской мечте — найти и открыть. Это же миллиарды кубометров газа. Так говорил Мирзаханов Суюнову.

— Но и это еще не все, — добавил Мирзаханов. — Мне кажется, что Даулетабадская, Донмезская и Восточно-Даулетабадская площади — это единая, мощная газовая залежь.

— Выходит, что это месторождение за триллион? — спросил Суюнов.

— Выходит так.

— Но это тоже надо доказать.

— А как?