На Анатолия Славина, жившего по соседству, Стас Левицкий посматривал снисходительно. Тот был младше него годами, а в детстве эта разница особенно ощутима. Анатолия тянуло к этому парню. У него в самом деле была золотая голова и такие же руки. Он приделывал какой-то необыкновенный свисток к чайнику. Свет в доме загорался, как только ты поворачивал ключ в двери. Книжки у него были только по радио и электричеству. Получив с большим трудом такую от Стаса, Анатолий просиживал над ней до петухов. «Погоди, я не то еще придумаю», — любил говорить Левицкий. Верхом всех достижений считал Анатолий запор на калитке, изобретенный Стасом...
Так они жили по соседству. Кончив семь классов, Анатолий устроился на завод электросварщиком. О Левицком тут уже говорили: «И впрямь золотая голова». Недюжинных способностей, он много делал как рационализатор.
Отслужив армию, вернулся Славин на завод опять электросварщиком. С Левицким встретились, как старые друзья. Он теперь работал в лаборатории электросварки наладчиком. Анатолий: пошел туда с охотой. Его, как и в детстве, привлекал острый ум Левицкого, умение докопаться в любой детали до конца и задуматься над тем, чтобы сделать ее лучше. Может, именно это чувство состязательности заставляло Славина тянуться за другими, за лучшими. Левицкий получил очередную премию за рационализаторское предложение, а Славин, глядя на него, взялся освоить новый труднейший вид сварки. Он завидовал Левицкому и ни в чем не хотел уступать ему.
Дверь из лаборатории открывалась прямо в цех. Там светились синие всполохи сварки. Оттуда врывался грохот металла. У Левицкого был свой стол, заваленный чертежами и книжками. Он часами сидел и колдовал над какой-то новой схемой. И, бывало, звонят из цеха, просят наладчика прислать. Непременно Левицкого. Этот, мол, мигом, неисправность найдет.
— Нет Левицкого, — отбивался начальник лаборатории. — Его вызвал главный инженер.
Славин прямо весь так и поджимался. Ну, дает Стас! Напрямую с главным. Поднимался Воробьев, тоже наладчик:
— Я пойду за Стаса.
— Так хотят Левицкого.
— Ладно-ладно, — добродушно улыбался Воробьев. У нас тут все Левицкие. Чего ж делу-то стоять?
Работало их в лаборатории шестеро, вместе с заведующим. Левицкий держался несколько особняком. Как-то так сложилось с самого начала: он, дескать, знает и умеет больше других. Сам Левицкий, не стесняясь, давал понять это всем. Но на него не обижались. Талант ведь всегда внушает невольное уважение. И потом — они тут все с первого дня на заводе, знают друг друга наизусть.
Левицкого попросили из конструкторского бюро:
— Что-то наша «Эра» барахлит. Пришел бы, посмотрел.
— Занят я. Обдумываю новую схему, — нехотя отвечает Левицкий. А ребятам потом говорит:
— Тоже мне, конструкторы. Сколько учились и все без толку. Котелок надо иметь на плечах.
Славину повысили разряд. Он сообщил об этом Левицкому. Тот порадовался:
— Молодец. Это хорошо. Выходит, сколько же ты теперь будешь получать? Впрочем, тут дело не в деньгах. Надо в любом деле свой талант оттачивать.
И продолжал поучать:
— Надо, чтоб свой шов был в жизни. Настоящий. Сейчас чуть что — все к Левицкому. Усек. То-то...
Славин считался одним из лучших сварщиков. Когда в лаборатории его шов испытывали на прочность, он оставался целым и ровным, хотя рвался металл. И все-таки не было у Славина такой славы человека с золотой головой, как у Левицкого. А так этого хотелось...
И опять позавидовал ему Славин. Великое дело иметь талант, дающий тебе право стоять уверенно на ногах. А у Левицкого все это было. Если требовалось на сборке судна решить какую-то сложную техническую задачу, главный инженер так и говорил: