Когда позже Славин был в Москве, в Главке, ему показали телеграмму Левицкого. Он писал, что премию Славину присудили незаконно. У него, Левицкого, заслуг в рационализации больше. Славии стоял и молчал. Телеграмма дрожала у него в руках, в тех самых, которыми он варил свой знаменитый корневой шов.

Станислав Левицкий потерял покой. Дел по горло. Главный инженер лично поручил ему сконструировать тележку. И тут еще обида гложет — ну почему машину Славину, а не ему, Левицкому. Он ходил в партком, в райком. Там говорили — все верно, все справедливо. Он отыскал: ушедшего на пенсию главного технолога. Тот сказал:

— Это точно, что человек ты в технике талантливый и сделал много. Но в данном конкретном случае — премия за сварку на плаву.

Левицкий горячился:

— Но вы-то тоже вон сколько в это дело вложили?

— Правильно, — спокойно соглашался бывший главный технолог. — Но корневой-то шов его, Славина. Помнишь, как он работал? Загляденье. — Загорелое лицо его расправлялось от морщин, и он добавил: — Зря это ты, Стас, зря.

Левицкий уходил вроде бы умиротворенный, а утром вставал, шел на завод и ему казалось, что все думают только об одном: как же это Левицкого с премией обошли? Лучший друг его Юрий Новиков отговаривал:

— Плюнь ты. Конечно, «Москвич» — это премия дай бог каждому. Но, по-моему, верно ее Славину присудили.

— Ничего-то ты не понимаешь, — взрывался Левицкий.

— А что тут понимать? Я так думаю, когда премию присуждали, учитывали и общественную работу. А ты чуть что — я обдумываю новую схему, я дом ставлю. Все же ребята говорят...

На следующий день Левицкий принес в партком справку о том, что он является членом родительского комитета в школе. Секретарь парткома сказал ему:

— Не смеши людей, Станислав.

И тогда Левицкий подал заявление о переводе его в ремонтный цех.

Славин, несмотря на премию, ходил мрачный. Все пять автоматов вертикальной сварки, над которыми они с Левицким мудрили дни и ночи, отправленные на заводы, дали осечку. Выходит, что-то они просмотрели в конструкции. Один вернули на доработку. Он сиротливо высился посреди лаборатории, как немой укор. Славин посылал ребят к Левицкому в ремонтный цех:

— Пусть поможет. Вместе же задумывали, один я не дотяну, — честно признался он.

Левицкий снисходительно выслушивал гонцов, цедил через губу:

— Что, слабо без Левицкого? Нет уж, крутись без меня.

— Ну человек, — сказал на это кто-то из ребят.