– Можно войти?

– Тебе всегда можно.

Он окинул лавку цепким взглядом опытного книготорговца:

– А что, выглядит уже весьма неплохо. Ты молодец.

– Ты льстишь мне.

– Нет, правда.

Вздохнув, Мерси сняла шёлковые перчатки и положила их на стопку книг.

– Я ещё даже не начала убираться как следует. Для начала я хочу изменить самую малость: расчистить побольше места и создать хотя бы видимость порядка, удобного для покупателей.

– Старик Валентин предпочитал обладать книгами, а не продавать их, – улыбнулся в бороду Гилкрист.

– Разве ты не из того же теста?

Он тихо вздохнул.

– Боюсь, зарабатывать на книгах хорошие деньги получалось только у Птолеми.

Ещё два дня назад Мерси поговорила с Гилкристом и рассказала ему, как на самом деле погиб Птолеми. Ей пришлось слегка покривить душой, умолчав о том, откуда взялись исчезнувшие позднее книги Зибенштерна, стоившие Птолеми жизни. Она сочинила версию о том, что среди коллекционеров книг возникла ссора, имевшая последствия в высших кругах общества, и в результате Эдвард Торндайк лично явился к ней в лавку, чтобы уничтожить её, когда она выяснила, что именно он стал виновником смерти Птолеми, и готовилась разоблачить его. Чтобы Гилкрист поверил ей, девушка предъявила ему тело Торндайка, прежде чем с помощью Филандера стащить его в лондонские катакомбы и сбросить в один из каналов, впадавших в Темзу. Через несколько часов тело обнаружила полиция, а вчера «Таймс» опубликовала пышный некролог на смерть одного из её наиболее уважаемых литературных критиков. Согласно версии лондонской полиции, Торндайк умер в результате нападения уличных грабителей.

Осторожно протиснувшись между многочисленными стопками книг, Гилкрист направился к открытой двери в заднюю комнату.

– Можно, я ещё раз взгляну на него?

– Да, пожалуйста. Только не задавай ему вопросов, иначе он так и будет трещать без умолку.

– Я всё слышал, – раздался обиженный голос Всезнайки из задней комнаты. – И я должен заявить вам, миледи, что считаю недостаток уважения по отношению к энциклопедическим знаниям, которое я несу в массы, совершенно неуместным.

Было слышно, как он затопотал своими толстыми пальцами по полу в задней комнате, не вылезая, однако, в зал: она запретила ему это. Гилкристу она доверяла, но не была уверена, что остальные книготорговцы Сесил-корта будут так же хранить молчание. Самому ветератору это, казалось, не мешало: он либо сидел в своей папке, либо коротал время, тихо беседуя сам с собой, либо дразнил птичек-оригами.

Старый книготорговец остановился в дверях, потрясённо покачивая головой:

– Силы небесные! Вот это я называю чудом библиомантики!