Губы Мерси едва слушались её.

– И тогда ты прикончила её.

– Я не могла отпустить её.

Сначала Валентин, затем Джезебел, а теперь её мать сложа руки смотрела, как тонут Темпест и Филандер!.. Мерси гневно завопила, выпуская на волю всю скопившуюся в ней ярость в виде ударной волны.

Аннабель Антиква отбила её без видимых усилий.

– Прекрати.

В ответ Мерси выпустила в неё следующую ударную волну.

В голосе её матери прорезался гнев.

– Я сказала, прекрати!

– Ответь мне на один вопрос, – потребовала Мерси. – Тогда, в Лаймхаузе, ты могла бы спасти Гровера? Или ты нарочно оставила его погибать?

– Он не имел никакого значения. Ты – моя дочь, Мерси. Я защищала и оберегала тебя с тех пор, как Валентин взял тебя к себе на воспитание.

– Защищала и оберегала? – Мерси пребывала в таком отчаянии, что у неё срывался голос. – Ты убивала каждого, кто хоть что-то для меня значил. Каждого!

– Ты – моё дитя. Все остальные не имеют значения.

– А Ферфаксы?

– Семейство Ферфакс – это всё, что осталось от рода Розенкрейц. Их тоже преследуют, Мерси, как и нас с тобой. Ты и я – последние потомки рода Антиква. Адамантовая академия уничтожила почти всех отпрысков родов Розенкрейц и Антиква, и дальнейших смертей я не допущу.

– Но почему ты защищаешь их? И его тоже? – Она кивнула на Персиваля.

Впервые по лицу женщины под вуалью было заметно, что она мучительно подыскивает слова.

– Это длинная история. Я и Северин Ферфакс, двоюродный дед Персиваля… Когда-то давно мы были… – Она покачала головой и перебила сама себя. – Нужно, чтобы Ферфаксы выжили. Все, даже этот дурень. – Поколебавшись, она добавила: – Возможно, среди его детей или внуков будет тот, кто в один прекрасный день сыграет очень важную роль в истории книжного волшебства.

Мерси мало что поняла из этой тирады, да и не особенно старалась понять: ей это было безразлично. Задавая вопросы, она хотела лишь выиграть время и снова собраться с силами. Сил по-прежнему было мало – даже сердечная книга поникла в её раскрытой ладони.

Тем не менее кое на что она всё ещё была способна. С криком она бросилась в проём между её матерью и Персивалем. Её ударная волна разорвала невидимые путы, державшие его, и, когда Мерси от усталости упала на колени, Персиваль вырвался на свободу.