– Вы в этом уверены?

– Я надеюсь на лучшее. – Он пожал плечами, одновременно повернувшись к Мерси боком, чтобы не терять из виду Темпест и Филандера. – Сколько я себя помню, я всегда был паршивой овцой в стаде Ферфаксов. Вы понятия не имеете, каково это. У меня были сотни причин убраться восвояси и предоставить событиям идти своим чередом. Следовало ли мне продавать Птолеми те книги? Конечно нет. Однако я сделал это прежде всего потому, что хотел отомстить, Мерси. Отомстить за все унижения, все оскорбления и неудачи, которые мне приходилось терпеть с детства. Я с огромным удовольствием послал бы к чёрту моих родителей, да и большинство моих родственников тоже, но… Видите ли, Мерси, именно здесь возникла сложность. Моя младшая сестра Фиона – единственный человек, который был добр ко мне. То, что я делаю сейчас, я делаю для её блага. Если погибнут все остальные, я не пророню ни слезинки. Но моя сестра…

Улыбка давно исчезла с его лица, и Мерси показалось, что сейчас он искренне сожалеет обо всех событиях, случившихся по его вине. Однако его вопиющая жалость к себе самому казалась ей преувеличенной и надуманной.

– Я не хочу, чтобы с моей сестрой случилось несчастье только потому, что в минуту отчаяния, назовём это так, я поставил своё желание отомстить превыше всего остального. Продавать книги Птолеми действительно было глупостью, но я не допущу, чтобы из-за этого пострадала моя сестра. Кто угодно, только не она.

Если до этого у Мерси оставалась надежда на то, что Ферфакс действительно готов отпустить на свободу Темпест и Филандера, то сейчас она разбилась вдребезги. «Я не допущу, чтобы из-за этого пострадала моя сестра, кто угодно, только не она», – любой аргумент, который могла бы привести Мерси, оказался бы слишком слаб против этого убеждения. У неё не оставалось выбора. Ей придётся победить его или хотя бы попробовать сделать это, хотя как библиомант Персиваль многократно превосходил Мерси.

Тот факт, что Персиваль, по-видимому, любил разглагольствовать, давало ей немного времени, чтобы собраться с силами. Она мысленно перебрала все виды нападения, которым её когда-то учил Валентин. Против заклинаний, которые мог обрушить на неё Ферфакс, они, вероятно, были бессильны.

– Когда я встретил вас у Торндайка, – продолжал между тем Персиваль, – я понял, что вы что-то скрываете. Сначала я решил, что вы действуете заодно с маркизом и что вы такой же агент Академии, как и он. – Его взгляд помрачнел. – Если бы в Лондоне не появился Седрик де Астарак, возможно, всё бы развивалось совершенно иначе. Вероятно, никто бы не стал интересоваться, откуда взялись книги Зибенштерна. Но охотник за ренегатами… сколько времени ему понадобилось бы, чтобы сделать правильные выводы? Поймите меня правильно, я должен был что-то предпринять. Седрик не оставил мне выбора, мне пришлось уничтожить Птолеми и замести следы.

– Я даже не была знакома с маркизом, пока мы не встретились у Торндайка.

– Сейчас я это знаю. Было нетрудно выяснить о вас правду. Ваше имя известно в кругу библиомантов, и некоторые члены Ложи тоже знали о том, что Мерси Амбердейл зарабатывает себе на хлеб, разыскивая редкие книги. Конечно, вы могли оказаться также и родственницей Торндайка, однако эта версия не показалась мне особенно правдоподобной. К тому же некоторые ещё помнят маленькую девочку из Сесил-корта, которая мячиком прыгала между стопками книг, а потом в один прекрасный день вдруг исчезла. Не могли бы вы рассказать мне, что…

Прогремел выстрел. Пуля едва не задела Ферфакса, ударила в один из ящиков и подняла тучу пыли. Персиваль направил на Мерси правую руку, в которой лежала раскрытая сердечная книга, протягивая левую руку к Темпест и Филандеру, копошившимся внизу, в бассейне. Его губы беззвучно зашевелились. Темпест хотела было выпалить в него ещё раз, когда ударная волна, направленная в её сторону, сбила её с ног и швырнула на низкий каменный бортик за её спиной. От удара кирпичная кладка рухнула, револьвер выпал из рук Темпест и затерялся в темноте, Темпест перелетела в соседний бассейн и осталась лежать там в неестественной позе. Филандер выкрикнул её имя и хотел было доползти до неё на четвереньках, но цепь вокруг его щиколотки натянулась, удерживая его.

Мерси ощутила сопротивление Персиваля ещё до того, как запустила ударную волну в его сторону. От её атаки он даже не пошатнулся: его библиомантическая мощь стояла между ними сплошной стеной. О господи, ну почему она не отобрала у Темпест этот дурацкий револьвер?..

– А что вы хотели бы услышать? – гневно спросила она, чтобы отвлечь его: нельзя было допустить, чтобы он предпринял вторую атаку на девочку.

– Беру назад мои слова насчёт увеличения ставок, – ответил он, запуская в направлении ветхих бассейнов волну убийственной силы.

Стены вокруг бассейна обрушились, словно карточный домик. На Темпест и Филандера пролился дождь из обломков кирпича и известковой пыли.

– Персиваль, подождите!

Он покачал головой. Третья ударная волна пролетела над грудой обломков, размозжив заднюю стену зала, и Мерси поняла, что Персиваль задумал всё это с самого начала.

В воздухе стояла пыльная взвесь гуще лондонского тумана: Мерси больше не видела своих спутников. Где-то там, внизу, что-то происходило. Раздался скрип, затем треск, затем грохот: по-видимому, несколько кирпичей вылетели из стены и шлёпнулись на пол. Совсем скоро стена окончательно рухнет, и подземная река устремится в освободившийся проём.

– Филандер! – завопила Мерси прямо в плотный серый известковый туман, однако подступающий шум воды заглушал все остальные звуки. – Темпест!

Персиваль Ферфакс повернулся к ней с сердечной книгой в руках: его страничное сердце сияло так ярко, что слепило ей глаза.

В его голосе не звучало ни грамма торжества – одно лишь сожаление: