Знание, полученное Мерси при чтении клинописной таблички, уже почти стёрлось из её памяти. Она едва помнила, что чувствовала, рассматривая её через Лупу истины, не говоря уже о словах, которыми она воспользовалась, чтобы подчинить себе Форнакса. Хотя у неё оставалась чаша. Если Торндайк не соврал, чаши было достаточно, чтобы огненный демон оставался ей послушен.
Мерси решительно приблизилась к двустворчатой двери в зал. Правая створка была чуть приоткрыта, через неё в вестибюль лился бледный лунный свет. Форнакс спрятался у неё на затылке, она чувствовала, как он копошится там: приятное тепло щекотало кожу.
По залу бесцельно ковыляла скрюченная фигура: она расхаживала от стены к стене, словно хищный зверь в клетке. Ероша волосы у себя на голове, она размахивала руками в пустоту и, пошатываясь, описывала круги. Вот она с силой саданула ногой по стулу, так что несчастный предмет мебели пролетел через ползала и, свалившись на пол, развалился на куски. Если бы зал был поменьше, человек, бушевавший в нём, вероятно, мог бы разбить себе голову о стены, однако здесь он лишь периодически стучал кулаками в облицовку стен и вновь отступал на середину.
Но Мерси потрясло не буйство незнакомца и даже не неукротимый гнев, который человек иногда словно направлял против самого себя, а иногда против своих невидимых противников. Нет, удивительным было то, что его тело сотрясалось, меняясь, конечности непроизвольно дёргались: вначале девушка приняла это за причудливую игру света и тени на теле незнакомца, но потом разглядела в подробностях.
Человек был светловолосым: в неверном лунном свете было непонятно, блондин он или седой старик. Лица его было практически не разглядеть: Мерси видела его лишь мельком, когда он попадал в полосу света из окна. Черты его лица напоминали незавершённое каменное изваяние, словно скульптор, создававший его, никак не мог решиться, кого он хотел изобразить. Скулы казались слишком широкими, лоб – слишком высоким и нескладным, подбородок чересчур выдавался вперёд, а, кроме того, кости и мышцы лица тоже словно бурлили под кожей, временами выпячиваясь пузырями. Закрыв лицо руками, человек завопил от нестерпимой боли, упал на колени, затем перекатился на бок.
Когда он снова опустил руки, он поднял глаза и посмотрел прямо на Мерси.
Секунду она стояла в оцепенении, а затем поняла, что он смотрит не на неё, а сквозь неё, возможно, вообще не осознавая, что происходит вокруг. Тем не менее девушка быстро отступила назад и вжалась в стену рядом с дверью. Форнакс снова скользнул ей на плечо.
– Малахайд, – прошептала Мерси.
Огонёк жалобно шептал ей что-то на ухо на чужом наречии.
Мерси осторожно повернулась обратно, миновала дверной косяк и снова заглянула в зал.
Незнакомец перекатился на другой бок и, вздрагивая, лежал теперь к ней спиной, снова издавая ужасные вопли. Его тело сотрясало судорогой, то непонятное, что происходило с ним, ещё не закончилось. Каждый клочок его тела шевелился под одеждой, как будто в рукавах и штанинах ползали угри.
Стоя на расстоянии десяти – пятнадцати шагов, Мерси как загипнотизированная уставилась на затылок и спину незнакомца, находившиеся в тени. Судороги и подёргивания усилились, незнакомец снова закричал, однако теперь его крик прозвучал так, как будто он вопил с полным ртом. Возможно, его язык распух, и он задыхался. Мгновение Мерси всерьёз раздумывала над тем, не нужно ли оказать ему помощь; её удивляло, что его пронзительные вопли не разбудили слуг. Дворецкий же наверняка спит где-то в особняке. Кроме того, в саду ведь дежурила охрана, которая тоже не могла не слышать, что здесь творилось.
Если только им не
Быстрым движением Малахайд перекатился на спину и замолотил в воздухе руками и ногами, неестественно выгибая спину «мостиком». Его голова при этом моталась из стороны в сторону так быстро, что казалась размазанной в воздухе.
– Ну беги же наконец! – умолял Мерси бич великих библиотек и огненный шлейф валькирий, подрагивая у неё на плече.
– Я должна досмотреть это до конца. – Она поняла, что творилось здесь, на её глазах. Возможно, она предполагала нечто подобное уже давно, с тех пор, как Торндайк рассказал ей свою сказку об отвратительном кузене.
Человек, всё это время корчившийся на полу большого зала, не обладал аурой библиоманта, однако сейчас ситуация изменилась. Прежде чем увидеть, что на её глазах произошло превращение, Мерси почувствовала это, почувствовала на расстоянии. Голова незнакомца, метавшаяся из стороны в сторону, внезапно замерла. На его лицо по-прежнему падала тень, однако его очертания решительно изменились. Торндайк поднялся и сел. Его вопли утихли, хриплое дыхание успокоилось.
Мерси шагнула назад, в вестибюль, не отводя взгляда от хозяина дома, будучи не в состоянии сделать это. Его аура библиоманта вернулась, девушка ясно ощущала её, – вернулась, когда чудовищный Малахайд вновь перевоплотился в Эдварда Торндайка. Его фигура как магнитом притягивала Мерси: как будто чья-то чужая воля мало-помалу овладевала ею, вызывая выйти из укрытия и показаться.
Торндайк поднялся, всё ещё измотанный, но далеко не такой усталый, как можно было ожидать после подобной встряски. Несколько секунд он неподвижно стоял в лунном свете, лившемся в зал через высокое окно.
Потом он резко обернулся.