Я подробно расспрашивал брата и о фильме, и об этом эпизоде.

– Тарковский говорил с тобой о Боге? – спрашивал я.

– Да, и не один раз.

– А что говорил? Он верующий?

– Конечно. Но это разговоры слишком интимные, чтобы их пересказывать. А перед съемкой ему от актеров надо было добиться того состояния, в котором находятся герои. Вот что главное. И об этом были частые разговоры. Состояние, понимаешь?

– У тебя, что, – отчаяние?

– Да, отчаяние. Когда я сижу на краю колодца и говорю, что читатели переделали меня, а не я их. Сделали меня по своему образу и подобию. Вот тебе сценарий, возьми на память. Это девятый вариант, но и он на съемочной площадке подвергался изменениям. Стругацкие никак не могли понять, чего же Тарковский от них хочет.

– А ты понял?

– Да, кажется. Впрямую он не мог им сказать о Боге. Понимаешь, Лешенька, мы ведь на самом деле не знаем, чего хотим. Какое сокровенное желание сидит в нашей душе. А помнишь, в Свердловске я с эстрады читал Франсуа Вийона?

– Конечно!

И он прочел:

После «Рублева» Анатолий стал носить нательный крест, и я очень боялся, что кто-нибудь донесет на него и ему запретят сниматься в кино. Но крест как раз и берег его. Мы в то время были стихийно верующими, невоцерковленными. Но это, как я выяснил, как раз и надо было Тарковскому. Для того, чтобы Анатолий передал истерзанную душу Писателя, который понимал, что без Бога нельзя, но так и не обрел Его. Вот в чем была «смертельная ловушка» и для героев фильма, и для их исполнителей. И для самого режиссера.

В кино Анатолий сыграл 47 ролей, столько лет и прожил, но роли Андрея Рублева и Писателя из «Сталкера» были его самыми любимыми. И, на мой взгляд, лучшими.

Не обрел Бога, как Писатель, и Профессор. В финале картины он развинчивает свою бомбу, бросает ее части в воду. Он понял, что убивать надежду у людей нельзя, нельзя отнять и веру.

И у Сталкера в том числе.

Вот они снова в той «забегаловке», что и перед началом своего путешествия за Ключами Небесными. Снова у стойки. За Сталкером приходит жена и уводит его домой. На своих плечах он несет дочку – Мартышку, как любовно они ее называют. Жена укладывает его в постель, успокаивает, говорит, что она готова пойти с ним в Зону, раз даже самые лучшие, по утверждению Сталкера, Зоны недостойны. Он отвечает, что сталкерам-то как раз и запрещено входить в Комнату. Потому что они, при знании всех тайн, всех ловушек, все же не могут знать, достойны ли они получить те самые Ключи Небесные или нет. Сталкер – это лишь проводник, и все. Он не Дикобраз, как утверждает, нагородив еще одну чудовищную нелепость, ученый блогер.

Сталкер, скорее, во многом сам Автор, который идет к Богу, уже много знает о Нем. Но лишь в конце своего пути узнает, дал ли ему Господь Ключи Небесные или нет.

Важно еще сказать о самых последних кадрах фильма.

Мартышка сидит одна в комнате и взглядом своим двигает по столу стакан, банку. Ей возможно творить неземное, не свойственное обычным людям.

И в этот момент за окном дома Сталкера проезжает поезд. Можно предположить, что и от стука колес предметы движутся по столу.