Стоило Анатолию появиться здесь, как сразу же он стал своим человеком. Родители Светланы, особенно отец, Евгений Фирсович, души в нем не чаяли. Сразу и навсегда они полюбили его.

В комнатке повернуться было негде, но ничего, поворачивались. Все окно закрывала старая герань. Светлана хотела отдать ее кому-нибудь, но Анатолий ужаснулся: «Да ты что, такую красавицу?» Оставил он и портрет деда Фирса в молодости (потом они познакомились), а все остальное место на стенках занял своими досками. И комнатка наполнилась светом, радостью. Словно понимая все это, словно в благодарность за любовь, крупными красными цветками зацвела старая герань.

Какое хорошее было настроение! Какими прекрасными казались Люберцы: и железнодорожная станция Мальчики, где, как мне сказали, работали когда-то ребята-колонисты, бывшие беспризорники; и стандартно-одинаковые магазины-«стекляшки»; и типично районный Дворец культуры с близлежащим стадионом… Все казалось милым и симпатичным, потому что я видел: брат обрел наконец то, о чем мечтал, – настоящую семью.

И в магазинах, и в кафе, и у киосков Анатолия узнавали, и я иногда слышал: «Наш, люберецкий», – произнесенное не без гордости…

В это время Анатолий познакомился с режиссером Вадимом Абдрашитовым, лауреатом Государственной премии СССР.

Шли съемки фильма «Поворот», и режиссеру нужен был исполнитель на эпизодическую, но важную для картины роль.

«Помню, я пригласил Анатолия к нам в группу, – вспоминает Вадим Абдрашитов. – Я обратил внимание, что он находился в особенном настроении… У него какая-то радость? В группе был Александр Миндадзе – киносценарист, с которым мы всегда вместе, и разговор стал общим. Мы рассказывали о нашем «Повороте». Анатолий внимательно слушал, а потом неожиданно сказал:

– А у меня, братцы, сын родился. Алексей, – и засмеялся, счастливый.

В тот же день мы решили, что в нашем «Повороте» Анатолий Солоницын будет играть одну любопытную роль…

Напомню, кто это такой – Костик.

Наши герои – молодые супруги, их играют Олег Янковский и Ирина Купченко, – возвращаясь из отпуска на машине, сшибают пожилого человека. Нелепо, случайно, но – факт есть факт, и нашим героям надо держать ответ. Человек умирает, герою Олега Янковского грозит тюрьма. Начинается его одиссея – он ищет себе защитников среди родственников пострадавшего. И вот находится такой человек – ну, прямо само радушие. Улыбается, успокаивает, все обещает устроить. На самом-то деле ничего у него за душой нет и помочь-то он не может, зато, как паук, чувствует свою власть над людьми и упивается ею. Делает это, однако, с улыбочкой, с эдаким обаянием простачка… Вот наши герои приглашают Костика в ресторан. И тут-то Костик раскрывается до конца: пьет, жрет, лапает жену героя и все продолжает быть как будто даже обаяшкой… Эпизод? Да. Но какой трудный!

И я, и Миндадзе видели «Восхождение» Шепитько и были потрясены тем, как Анатолий Солоницын сыграл предателя Портнова. Мы поняли, что актер сейчас находится в такой поре, когда может сыграть какой угодно характер. Вот бы уговорить Анатолия сыграть Костика…

Через день мы встретились в нашей группе и стали рассказывать Анатолию о Костике.

Он увлекся мгновенно – это было видно по его лицу. Ему сразу понравилась роль – своей нестандартностью.

Началась работа. Надо было видеть, с какой увлеченностью работал Анатолий. В группе как будто появился дополнительный аккумулятор – так все зарядились его энергией. И с каким неподдельным интересом следили за Анатолием, когда он выходил на съемочную площадку…

Мы с Миндадзе не могли нарадоваться: эпизод идет! Потом, когда смотрели материал, убедились, что Анатолий сыграл не просто хорошо, а блестяще. Впоследствии критики нашли, что в нашей картине что-то есть, заслуживающее внимания. И никто не обошел эпизод, сыгранный Анатолием, – все писали о нем, и писали с восторгом… Думаю, это справедливо, потому что у Анатолия получился просто концертный номер – в самом хорошем смысле этого слова. Вот так бы относиться актерам, пусть даже трижды лауреатам, к эпизодическим ролям, вот так бы понимать общий замысел создателей фильма…

Анатолий был в приподнятом, радостном настроении, и это помогало ему работать. Позже я узнал, что работать он может с такой же самоотдачей в любом состоянии… Но об этом чуть позже. А пока, когда заканчивались съемки, мы много говорили, шутили… Подружились, стали следить друг за другом. Он видел наши картины, мы – его. Каждая его работа была заметной, будь то роли в кино, будь то «Гамлет» на сцене театра… Я все время видел, что он работает с огромным напряжением сил, с чувством особой взыскательности. И, конечно, нам с Александром Миндадзе очень хотелось, чтобы он когда-нибудь сыграл у нас большую роль…»

Если сценарии, которые предлагали прочесть Анатолию, ему не нравились, и он отказывался от съемок, то у него появлялась возможность выступать с концертами. Еще со Свердловска он начал готовить моноспектакли: «Слово о полку Игореве», «Фауст», «Вечер забытых поэтов»; были у него программы по творчеству Леонида Мартынова, Николая Заболоцкого, Владимира Луговского.

Выступления он строил как программу из двух отделений.

Сначала читал, показывал фрагменты из моноспектаклей, потом, во втором отделении, говорил о своих работах в кино, демонстрировал фрагменты из фильмов, отвечал на вопросы.