Классика

В 17.. году, в мрачном и туманном месяце, который навевает чувство ненависти к людям и желание покончить с собой, в тот период, когда солнце встает, но не светит, дарует свет, но не приносит радости своими веселыми лучами, когда лишь большие сальные свечи помогают купцу подсчитывать свои прибыли, а философу ясно осознать свои утраты, то есть в ноябре, Эдуард Форстер, который долгое время служил на флоте ее величества, расположился в комфортном кресле в уютной гостиной своего удобного коттеджа, куда он переехал, получая пенсию после серьезной раны, которая зажила много лет назад, но вновь напоминала о себе каждую весну…

Ночью 9 марта 1860 года тучи сливались с морем, затмевая горизонт. Среди бушующих волн с синеватым отблеском мчалось легкое судно, почти без парусов. Это была яхта водоизмещением сто тонн. Яхта носила название „Sloughi“, однако его название было неразборчиво на корме, так как часть над гакабортом была оторвана волной. Было 11 часов вечера. В начале марта ночи на этой широте еще короткие. Рассветает в пять часов утра. Но уменьшится ли опасность, угрожающая „Sloughi“, когда взойдет солнце? Останется ли хрупкое судно во власти волн? Разумеется, только прекращение шквала могло спасти его от ужасного крушения посреди океана, вдали от земли, где оставшиеся в живых могли бы найти себе спасение…

Берег был совершенно пустынен, и никто не заметил его проделок. Вместе с этим именем исчезло и имя генерал-губернатора Бомбейского округа, заверяющее подпись вице-короля Индии. Как можно объяснить действия факира? Разве, разрывая афишу, он надеялся, что бунтовщик сможет ускользнуть от правосудия и последствий принятых против него мер? Мог ли он предположить, что такая ужасная знаменитость просто исчезнет вместе с куском бумаги? Нет, это было безумие хотя бы потому, что огромное количество таких же афиш было видно на стенах домов, дворцов, мечетей и гостиниц Аурангабада. К тому же, глашатай обходил все улицы города, громко читая постановление губернатора…

Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок могли бы послужить основой для современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе части ступней, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе глаза ветками, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги. Таких сказок вам еще не приходилось читать... В этом издании впервые публикуются все, включая самые мрачные и пугающие истории оригинального сборника братьев Гримм. В аудиокниге использована музыка Е. Кузьминой, С. Колыбелиной и С. Санаторова; поют Е. Кузьмина и С. Санаторов. Пес и воробей Фридер и Катерлизхен Два брата Мужичонка Царица пчел Три перышка Золотой гусь Пестрая шкурка Невеста зайчика Двенадцать охотников Вор и его учитель Иоринда и Иорингель Три счастливчика Вшестером целый свет обойдем Волк и человек Волк и лис Лис и госпожа Кума Лис и кошка Гвоздичка Находчивая Гретель О смерти курочки Русалка Старый дед и внучек Брат весельчак Счастливчик Ганс Ганс женится Золотые дети Бедняк и богач Поющий и прыгающий львиный жаворонок Умная дочь крестьянина Лис и гуси Гусятница Молодой великан Подземный человечек Король с золотой горы Ворониха Три птички Живая вода Доктор Всезнайка Дух в склянке Чумазый братец черта Медвежатник Королек и медведь Сладкая каша Умные люди Сказки об уже Бедный батрак на мельнице и кошечка Два странника Ганс – мой ежик Маленький саван Еврей в терновнике Ученый егерь Двое королевских детей Цеп из рая О находчивом портняжке От солнца ясного ничто не скроется! Синяя свеча Три фельдшера Семеро швабов Три подмастерья Сын короля, который ничего не боялся Осел-оборотень Старушка в лесу Три брата Черт и его бабушка Ференанд Верный и Ференанд Неверный Железная печь Ленивая пряха

Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы стать основой для современного фильма ужасов. Сестры Золушки отрезают себе части ступней, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе глаза ветками, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги. Вы еще не читали таких сказок… В этом издании впервые публикуются все, включая самые мрачные и пугающие истории оригинального сборника братьев Гримм. В аудиокниге использована музыка Е. Кузьминой, С. Колыбелиной и С. Санаторова; поют Е. Кузьмина и С. Санаторов. Пес и воробей Фридер и Катерлизхен Два брата Мужичонка Царица пчел Три перышка Золотой гусь Пестрая шкурка Невеста зайчика Двенадцать охотников Вор и его учитель Иоринда и Иорингель Три счастливчика Вшестером целый свет обойдем Волк и человек Волк и лис Лис и госпожа Кума Лис и кошка Гвоздичка Находчивая Гретель О смерти курочки Русалка Старый дед и внучек Брат весельчак Счастливчик Ганс Ганс женится Золотые дети Бедняк и богач Поющий и прыгающий львиный жаворонок Умная дочь крестьянина Лис и гуси Гусятница Молодой великан Подземный человечек Король с золотой горы Ворониха Три птички Живая вода Доктор Всезнайка Дух в склянке Чумазый братец черта Медвежатник Королек и медведь Сладкая каша Умные люди Сказки об уже Бедный батрак на мельнице и кошечка Два странника Ганс – мой ежик Маленький саван Еврей в терновнике Ученый егерь Двое королевских детей Цеп из рая О находчивом портняжке От солнца ясного ничто не скроется! Синяя свеча Три фельдшера Семеро швабов Три подмастерья Сын короля, который ничего не боялся Осел-оборотень Старушка в лесу Три брата Черт и его бабушка Ференанд Верный и Ференанд Неверный Железная печь Ленивая пряха

Предлагаемое издание состоит из ряда критических очерков. Цель автора не заключается в том, чтобы представить более или менее объективную и полную картину какой-либо стороны, течения или момента во всемирной литературе; его намерение – откровенно субъективное. Прежде всего, он стремится показать за книгой живую душу писателя – уникальную, единственную, ничем больше не повторяющуюся форму бытия. Затем он хочет изобразить действие этой души – иногда отделенной от нас веками и народами, но более близкой, чем те, среди кого мы живем, – на ум, волю, сердце и всю внутреннюю жизнь критика, как представителя определенного поколения. Именно в этом и заключается величие великих: время не уничтожает их, а обновляет. Каждый новый век наделяет их как бы новым телом, новой душой, по образу и подобию своему. В сборник вошли очерки: «Акрополь», «Марк Аврелий», «Плиний Младший», «Кальдерон», «Сервантес», «Гёте», «Монтань», «Флобер», «Ибсен», «Достоевский», «Гончаров», «Тургенев», «Майков», «Пушкин».

«Два путника, или, точнее, два беглеца – чернокожий мужчина и молодая белая девушка – шли, едва передвигая ноги, по ужасной дороге, усеянной ухабами и ямами, покрытой острым красным булыжником, причиняющим невыносимую боль. Он – седой старик с короткой щетинистой бородой, искривленным от страданий ртом и пустыми глазницами вместо глаз. Едва прикрытый изодранной одеждой, на которой остались следы недавней борьбы, он сильно запыхался, измученный долгим путем, и с трудом двигался, пошатываясь и спотыкаясь о камни, раздирающие в кровь его голые ноги. Она – удивительно красивая, совсем юная, почти дитя – ведет старика за руку, стараясь облегчить его путь, но сама на каждом шагу спотыкается, стонет и, несмотря на все усилия сдержать себя, иногда горько жалуется на судьбу. Время от времени она оборачивается и тревожно осматривает пустыню своими слезящимися голубыми глазами, с опасением ожидая появления врагов…»

«Каждый, кто собирается предпринять продолжительное путешествие и расстается с друзьями, подвергается риску никогда более не повстречаться с ними: возможно, что отъезжающие по возвращении не застанут тех, с кем им пришлось расстаться, или же им самим, быть может, не удастся возвратиться обратно. Соображения эти, однако, не тревожили моряков, входивших в состав команды судна „Франклин“, снимавшегося с якоря утром 15 марта 1875…»

Создавая критический портрет политической жизни Западной Европы в 1880 году, данная книга располагается среди таких произведений нашей литературы, как «Письма русского путешественника» Н. Карамзина и «Зимние заметки о летних впечатлениях» Ф. Достоевского. Однако эта книга охватывает не только Запад, но и Россию. Анализ зарубежной действительности позволил автору еще более глубоко осознать социально-политические проблемы своей страны.

Гордон Беннет, энергичный американец, являлся владельцем газеты „Нью-йоркский глашатай“. Через два дня Стэнли сел в экстренный поезд, который прибыл в Париж на рассвете следующего дня. Прямо с вокзала он направился в „Гранд-Отель“ и постучал в дверь комнаты Гордона Беннета. Эта ничем не примечательная дверь открылась и тут же закрылась, но за ней в тишине уснувшего города состоялся удивительный разговор двух американцев, по своей быстроте, сжатости и решительности напоминал фортепианную трель в нижнем регистре…

«Губернские очерки» – одно из первых произведений автора, которое отражает жизнь и обычаи русского провинциального дворянства и чиновничества 50-х годов XIX века, в котором он осуждает жестокость, взяточничество, лицемерие и угодничество, преобладающие в мире чиновников.

Самые популярные и любимые рассказы о животных С. Аксакова, И. Тургенева, Л. Толстого, К. Ушинского, Н. Лескова, А. Куприна, М. Пришвина, К. Паустовского, Л. Андреева и Ю. Казакова собраны в одной книге. В ней рассказываются разнообразные истории о диких и домашних животных, о наших любимцах и их характерах, их преданности хозяевам, а также о том, в чем они похожи и чем отличаются друг от друга.

В два часа ночи он вернулся в свой кабинет. Он отправил слугу, который зажег свечи, и, усевшись в кресло у камина, закрыл лицо руками. Никогда раньше он не испытывал такой усталости – как физической, так и душевной. Весь вечер он провел в обществе приятных дам и образованных мужчин; некоторые из дам были красивы, а почти все мужчины отличались умом и талантами – он сам общался весьма успешно, даже блистательно... и, несмотря на это, никогда еще чувство «taedium vitae», о котором говорили римляне, то есть «отвращение к жизни», не овладевало им с такой неотразимой силой, не давило на него. Если бы он был немного моложе, он, вероятно, заплакал бы от тоски, скуки и раздражения: горечь, едкая и жгучая, как полынь, наполняла его душу. Что-то невыносимо-постылое и угнетающее окружало его со всех сторон, как осенняя темная ночь; и он не знал, как избавиться от этой темноты и горечи. О сне не могло быть и речи: он знал, что не сможет заснуть...

«…На веслах корабль движется так же легко, как при западном ветре. На палубе корабля стоит человек и смотрит вперед. Он невысокого роста, но крепко сложен, широкоплеч и, судя по всему, очень силен. У него синие глаза, темные вьющиеся волосы выбиваются из-под красной матросской шапки и падают на пурпурный плащ, застегнутый золотой брошью. В его темных локонах пробиваются серебряные нити, а борода полностью побелела. Вся его душа отражается в глазах, он внимательно следит, не появится ли из темноты огонь маяка на лежащем впереди острове или дымок из-за далеких холмов, но ждет напрасно: ни огня, ни дыма, ни звука голосов, ни крика птиц, ничего. На острове царит мертвая тишина…» Книга также выходила под названием «Скиталец».

«Я сомневаюсь, что кто-либо, знакомый с именем Аллана Квотермейна, смог бы ассоциировать его с какими-либо цветами, особенно с орхидеями. Тем не менее, однажды мне суждено было участвовать в поисках орхидеи настолько уникального характера, что при ее описании я не могу обойтись без деталей. По крайней мере, я подробно расскажу о этих поисках, и если кто-то в будущем захочет опубликовать мои заметки, он может сделать это без труда…»

«Это было вскоре после крестных страданий и смерти Иисуса Христа.Он умер на кресте плотию, заповедав всему миру кроткую братскую любовь, плату добром за зло, но благая весть о Его святом учении пока хранилась и распространялась в одном только еврейском народе и едва-едва, в виде неясных туманных слухов, достигла до более или менее отдаленных от Палестины народов древнего мира.Но Божественный Учитель наш еще до своей крестной смерти заповедал ближайшим своим ученикам разнести эту благую весть повсюду, где только есть люди.Могли ли они забыть завет Того, за Которым последовали, оставив все земное, все земные радости, печали, горе, счастье? Все это, все было принесено в великую жертву служения человечеству, над которым тяготел в то время беспросветный мрак язычества…»

Третий роман, который иллюстрирует события эпохи правления короля Людовика XIV во Франции, является частью известной историко-приключенческой трилогии («Три мушкетера» (1844), «Двадцать лет спустя» (1845), «Виконт де Бражелон» (1848–1850). Все три книги объединены общими главными героями: Атосом, Портосом, Арамисом и Д’Артаньяном, которые стремятся к романтике и подвигам.

Третий роман, который отражает события, происходящие в период правления короля Людовика XIV во Франции, является частью знаменитой историко-приключенческой трилогии («Три мушкетера» (1844), «Двадцать лет спустя» (1845), «Виконт де Бражелон» (1848-1850)). Все книги объединены общими главными героями Атосом, Портосом, Арамисом и Д’Артаньяном, стремящимися к романтике и подвигам.

Однажды весенним утром я находился в уединенном уголке городского сада и готовился к аттестату зрелости. Весна была в полном разгаре: черемуха цвела, а сирень только начинала распускаться; листья на деревьях еще не успели покрыться пылью и выглядели только что окрашенными и лакированными; над изумрудными лужайками, среди желтых цветов, порхали первые бабочки, а в чаще кустов воробьи оживленно переговаривались о предстоящих заботах по обустройству своих семейных гнезд. Сияющее солнце еще не успело высушить росу на траве и листьях, и длинные тени все еще пересекали дорожки сада, даря свежую, ароматную прохладу…

«Это произошло в январе 1699 года. Одномачтовое судно, окрашенное черной краской, двигалось мимо берегов недалеко от Бичи-Хэд (Beachy Head) со скоростью не более пяти миль в час. Оно использовало лишь небольшие паруса, так как свежий ветер дул с севера. Солнце ярко светило, но не приносило тепла. Верхушки рей и стеньг, а также старые малокалиберные орудия, размещенные на палубе, были покрыты белым инеем. Человек у штурвала, завернутый в широкую теплую куртку и громоздкие шерстяные рукавицы, делавшие его руки похожими на ноги или медвежьи лапы, казалось, застыл на месте. Его сизо-красный нос, напоминающий пуговицу, седые, развивавшиеся на ветру жидкие кудри и лицо, искаженное большой жевательной табакой за щекой, оставались совершенно неподвижными, и лишь глаза, которые метались от компаса к носу корабля и обратно, выдали, что этот человек не спит…»