Дорога казалась бесконечной. Езда в карете утомляла однообразием — пейзажи мелькали, сменяясь один другим, сливаясь в конце концов в единую картину, в первые дни радующую глаз, но все более приедающуюся в долгом путешествии. Чтобы хоть как-то разнообразить свое времяпрепровождение, Наполеон перебрался в седло и теперь гарцевал впереди офицеров своего кортежа. Он был не самым ловким наездником, но все же держался в седле вполне пристойно, как полагалось выпускнику парижской военной школы.

— Говорят, у египетских мамелюков, как на подбор, отменные кони, — обратился он к Лису.

— Шо есть, то есть. Как щас помню, мчится на меня эдакое сурло усатое с портянкой на башке, машет саблей, как заведенное. А я смотрю на него так жалостливо-жалостливо и думаю: «Шо ж ты, шайтан, мечешься, остановись хоть на секунду. Буду стрелять, не дай боже, коня оцарапаю».

— И что, помогло?

— Мой генерал, я же здесь.

Наполеон улыбнулся.

— А вообще, — продолжал Лис, — у меня есть гениальный план, как малой кровью поставить мамелюков на колени.

— Вот даже как? — Лицо генерала Республики моментально обрело серьезность. — Что за план?

— Все просто, — картинно понижая голос, заверил Лис. — Надо переселить туда цыган. Они попрут у мамелюков всех коней, а мамелюк без коня — это шут гороховый. Он не то шо воевать, он из дому не выйдет. Пешком в бой идти — свои же засмеют.

— Забавное предложение.

— Да не, я дело говорю, — не унимался Сергей. — Хотя, конечно, тут надо было загодя подготовиться. Объявить на территории Принилья о создании исконно традиционного цыганского государства, придумать исторические свидетельства, отловить таборов побольше. Не подготовлено как-то все.

Бонапарт метнул на чересчур дерзкого офицера предупреждающий взгляд.

— Понял, умолкаю. Вот если бы на моем месте был ваш родственник…

— Не называй его моим родственником, — нахмурился генерал.

— Как скажете. Если бы здесь был мой друг, спорю на три щелбана, он бы вмиг объяснил, что вся эта история с походом на Египет — типичная авантюра.

— Авантюра? — Наполеон презрительно сложил губы. — Может, и так. Но именно потому, что я способен обернуть в свою пользу даже предприятие, представляющееся иным авантюрой, я командую армией, а ваш друг — бегает, точно затравленный волк от загонщиков.

Лис пожал плечами:

— Мне удалиться, мой генерал?

— Нет, отчего же. Останьтесь. Или вам неприятно слышать правду?

— Как прикажете. Здесь каждое ваше слово — правда.