Де Морней остановился:

— Что вам известно?

— Арман, ну что за нелепые сцены? Будь я и впрямь столь влюблен в эту лукавую прелестницу, сколь она, возможно, заслуживает, теперь я должен бы либо пустить себе пулю в лоб, либо искать ее гибели, либо прикончить соперника.

— А вы, стало быть, не были влюблены?

— Глупый вопрос, Арман. Вы слишком полагались на ее чары, надеясь вытряхнуть из меня побольше информации.

— Я сам когда-то попал в ее сети, — горько усмехнулся мой провожатый.

— То есть, вы признаете, что она вам не сестра?

— Конечно. Она была актрисой в Новом Орлеане. Не то чтобы очень знаменитой, но множество юношей из самых богатых и блестящих семей сходили по ней с ума.

— Вы были среди них.

— Да, был. И она отличала меня среди прочих. А далее все было почти так, как я рассказывал прежде. Я тяжело ранил на поединке соперника, тот перед смертью опознал меня. Софи, вернее, Камилла, — он скривился, — Камилла Готье, вытащила меня из каменного мешка в ночь перед казнью. Не спрашивайте меня как. Стоит ли говорить, что после этого нам пришлось скрываться? Я выкрал документы своей сестры и, подчистив их, вписал внешность Камиллы: рост, глаза, цвет волос, особые приметы. Это был мой первый опыт такого рода. — Арман де Морней шел передо мной, живописуя превратности своей судьбы, и на этот раз, возможно, говорил правду. Быть может, он делал это впервые с той поры, и все накопившееся за годы странствий теперь изливалось на мою голову. — Мы перебрались через реку в английские владения. Вернее, те, которые раньше принадлежали французам. Перебивались, чем могли, пока в одном городе Он не обратил внимание на «мою сестру». Дальше все шло как по маслу: Софи должна была пригласить нового знакомца на чай, пофлиртовать с ним и подать мне сигнал, когда ухажер начнет распускать руки. Тут появляюсь я со шпагой в руках, крича о поруганной чести.

— Что же пошло не так?

Де Морней пожал плечами:

— Мило пообщавшись за чаем с мадемуазель, ее новый знакомец, которого она считала удачливым торговцем недвижимостью, с улыбкой изложил ей весь наш план до мелочей и предложил незамедлительно подать сигнал, обещая, что явлюсь не только я, но и местная полиция. Последнее было правдой — я заметил, как эти шакалы окружают снятый нами дом.

— То есть, вы попались в собственную ловушку?

— Ну да, хотя я готов поклясться, что Софи играла безупречно. И вот тогда я понял, что с этим джентльменом стоит иметь дело.

— Ты говоришь о Метатроне?

— Тсс! — Де Морней понизил голос. — Не шуми так. Никто не знает доподлинно, что такое Метатрон. Но именно он повелевает казнить и миловать, не спрашивая об этом толпу на улицах и горластых выскочек в правительствах. И этот человек, принявший нас на службу и многому, очень многому научивший, если не сам Метатрон, то немалая, может быть, главная часть его.

— Торговец недвижимостью в американском захолустье?

— Самая прекрасная жемчужина таится порой в самой невзрачной раковине.

— Ну да, конечно…