— Так что же, — еще бледнее, чем прежде, спросил Наполеон, — мне не следует отправляться в поход?

— Куда ни иди, могилы не избегнешь. Важно не куда, но как. А что касается смерти, о которой размышляешь, — опасайся большой воды.

— Море?

Крестьянин вытер руки от земли:

— Может, и море. А вы, шевалье, — он подошел к ограде и вперил в Лиса немигающий взгляд острых и ясных, как у юноши, небесно-синих глаз, — ищите его в тени дуба.

— Какого дуба?

— Того самого, что посадили в земле, которую вы называете своей родиной.

— Какого дуба, когда посадили? Любезнейший, о чем речь?

— Когда-то очень давно, когда и деда моего в помине не было, трое острыми шпагами посреди камней соорудили дом маленькому желудю, из которого теперь вырос могучий дуб, и недавней буре не удалось его свалить. Вот, стало быть, под ним, под его защитой и следует искать.

— Капитан, ты все слышал? — поинтересовался Лис на канале закрытой связи.

— До последнего слова.

— Шо-то понял?

— Честно сказать, не очень.

— Шо там этот садовод-любитель про мою родину лопотал? Это он Украину имеет в виду или Россию?

— Погоди-погоди. — Мне показалось, что я ухватил за кончик нить разгадки словесной шарады. — Кажюс говорит о земле, которую ты называешь своей родиной.

— И что? Я родился на Украине, работал в России, потом, сам знаешь, в Англии.

— Нет, нет, ты не понял. Ты здесь называешь своей родиной Францию. То есть прорицатель тебе недвусмысленно намекнул, что для него ясно как божий день, где твоя настоящая родина и где — так называемая.

— Хитро, и что с того?

— Давай припомним, когда это мы желуди во Франции среди камней сажали, да еще при помощи шпаг? И кто этот третий?

— Капитан, да мы во Франции столько раз куролесили…