Та-а-ак. Как только вернусь к своим, тут же посажу избушонка на поводок. Чтобы не шарился по кустам почем зря. Мало ли какую одноглазую каку он там найдет.

– А на тебя почему не действует? – отрешенно спросила я и получила прямой и не замутненный совестью ответ.

– Так я сам злодей, – ухмыльнулся леший во все тридцать два зуба. – Забыла? – Проблемка состояла только в том, что сверкнул лыбой он слишком близко от меня, можно сказать, стоя вплотную.

Та-а-ак. Дело обретало совершенно неприятный оборот: кажется, вместо одноглазого маньяка, насылающего неудачи и невезение, сейчас я получу любвеобильного злодея. Посмотрела в сверкающие глаза лешего и похолодела.

Верните одноглазое лихо!

Леший нависал надо мной с наглой, самодовольно-намекающей улыбкой на губах. Вот-вот лопнет от гордости и бахвальства.

– Тебе не кажется, что за спасение можно и подарить своему рыцарю одно маленькое свиданьице?! – Ну, понеслось! Лучше б я от одноглазого маньяка отбивалась, шансов было бы больше. А так у меня нехилые такие проблемы начинаются. Вот они, ягодки, созрели. Уж если лихо сбежал от лешего, поджавши хвост, то значит зелененький наш не так прост, как кажется, и мне тоже следует делать ноги, только как? Одно спасение: не знающий удержу, как ведьмино помело, баба-ягский язык и женская смекалка. Если уж и они не помогут – быть мне лесной царицей!

– А тебе не кажется, что одно маленькое свиданьице – это слишком много для ситуации, в которой я и сама могла разобраться? – парировала я выпад лесного царя.

Одна блондинистая бровь иронично изогнулась, как бы намекая: так уж и сама?

Пошевелив мозгами, я внесла встречное предложение, (все-таки я не настолько бессовестная яга):

– Одно маленькое свидание можно устроить исключительно в реальности.

У лешего приподнялась и вторая бровь, а после он, вздохнув, к моему удивлению, согласился:

– В реальности так в реальности. Раздевайся, ложись!

У меня отпала челюсть.

– К-к-куда? – закудахтала я, как кура. Не каждый божий день вам делают подобные предложения, да еще так небрежно и с ленцой в голосе.

– На землю, куда же еще, – оголяясь, разъяснил леший. У меня отпала челюсть при виде кубиков на животе у лесного.

А потом царь стал снимать еще кое-что. Мои глаза округлились еще больше.

Такого поворота я не ожидала.

Но зато облегченно выдохнула.

Раздетый по пояс леший снимал дерн с земли. Да не просто в первом попавшемся месте, а в кругу из поганок, выползшем из-под земли по велению его зеленейшества.