– Если что, мой батя уже триста лет как в темных подвалах сидит, скованный железными цепями, которые только меч-кладенец разрубить может, без капли живой воды.

Все вновь призадумались.

– Так что не думаю, что это он, – закончил свою мысль Костик.

– А ты что, за столько времени так и не сподобился батьке ковшик живой воды поднести или меч-кладенец раздобыть? – с ехидцей в голосе заметила лисичка.

– Сама бы пошла и добыла, рыжая! Что, слабо? – огрызнулся Кощей-младший. – Если ты не знаешь, живую воду не так-то просто достать. А меч-кладенец и вовсе несуществующая легенда!

– Что же это получается, не батя твой изнанку портит? – не унималась вредная лисица. – Может, не он, а все же ты? Или слабо?

– Если бы… – прошептал Костик.

Все стали готовиться ко сну, про себя думая, кто это такой прыткий портит жизнь в изнанке?

Но ни один не подумал о том, что как минимум не умно устраиваться на ночлег в деревне, из которой в одночасье пропали все жители, не оставив после себя и капли крови.

Ночью меня разбудил обиженный бубнеж, очень знакомый голос, только слов не разобрать. Я попыталась вновь заснуть, но не смогла.

Так как поток жалоб не прекращался, мне пришлось вставать посреди ночи. И спросонья переться на двор утешать жалобщика. В принципе, я подозревала, кто это выл в ночи.

Незавидная, можно сказать – обидная доля в изнанке, тем более для злодея. Переступив через спящих зверей, я вышла из избы, по ходу раздумывая над возможностью расколдовать часть морда-юды. Ну, например, рога убрать и шерсть с лица. Насчет копыт я решила еще подумать, все-таки вещь полезная.

Как и подозревала, хныкал обиженный Кощей. Только делал он это почему-то стоя на четвереньках в свете луны. Совершенно без одежды и даже без клочка шерсти, способного прикрыть срам.

Я замерла в недоумении, не понимая, что происходит.

А с колен уже поднимался первый злодей изнанки. Неживое пламя взметнулось вокруг расколдованного, облачая того в наряд ночи.

Черная косоворотка со змеиным узором по вороту, отливающая серебром в свете луны. Широкий, расшитый черепами пояс, сапоги до колен, в одной руке неизвестно откуда взявшийся колдовской посох с кристаллом, а во второй – моя магическая книга и обязательный атрибут любого злодея – черный плащ за плечами.

Короче, цвет мрака шел к его черным волосам и даже наглую морду не портил своей блеклостью, а только подчеркивал благородную бледность наглорылья.

Не знаю, от чего больше сперло дыхание – от возмущения, что нагло и без спроса юзают мою собственность, перешедшую по наследству, или от того, что мимокрокодил свою родную смазливую рожу себе вернул.

– Яддушка? – ласково мурлыкнул злодей, и такие гармоники заиграли в этом коротком слове, что я тут же осознала несколько вещей: первое – плакала моя могущественная боевая «корова», судя по волшебной книге у нее в руке, она сама расколдовалась. Во-вторых, передо мной стояло воплощение всего поперечно-вредного, несговорчивого, наглого и злодейского, что есть в изнанке, то есть Кощей-младший собственной персоной, очень свободный от трансформационных заклинаний и очень злой.

У меня образовался вопрос: как мимокрокодил заполучил книгу?