Пим продемонстрировал незнакомке монету.

— У меня только использованная вода, — заявила та.

— Как использованная?

— Да уж два дня, чай. Но полный таз. Хотите?

— Ей-ей, и тряпку, чтоб обтереться!

Внимательно приглядевшись к странному покупателю, хозяйка дома почесала нос и поинтересовалась:

— Сие блевотина у вас в бороде?

— Она самая, мэм.

— Что ж, тогда тряпку можете оставить себе. Я даже прикасаться к ней не хочу после вас.

— Вы очень добры.

— Да я лучше принесу в дом лошадиное дерьмо.

— Да, мэм. Спасибочки.

Пим сделал, что мог, с тазом использованной воды, хотя та воняла еще хуже, чем он. Придя на городскую площадь, квартермейстер уселся на камень и принялся ждать капитана Джека, приближение которого почуял издалека. Десять минут спустя Хоули стоял над ним, вовсю распекая его за неосторожность:

— Вы с ума сошли? Если вас тут увидят, упекут за решетку!

— Я боле не пират, капитан, — отозвался Пим.

— Что?!

— Моя милая Дарла померла, и я собираюсь купить ту жену, что будут здесь продавать нонеча.

Час от часу это увольнение Джека на берег становилось все интереснее. Таких еще не бывало. Попытавшись вообразить, как мать Эбби Уинтер выходит за свирепого волосатого пирата мистера Пима, капитан ненароком улыбнулся.

— Что такого смешного? — буркнул квартермейстер.

— Спокойно, человече! — примирительно сказал Хоули. — Сожалею о вашей утрате. Я ни разу не встречал Дарлу, но знаю, что она была для вас особенной. Я не хотел оскорбить вас улыбкой. Просто эта мысль о том, что вы собираетесь осесть… Пим — и сухопутная крыса!