«Я… сражался за жизнь».
Что я делала в тот день? И почему я не почувствовала этого? Не может быть, чтобы роковой день прошел для меня как самый обычный.
Я невольно смяла драгоценное письмо, сжав его слишком крепко.
Возвращение Цезаря сильно затянулось. Он не поспел к годовщине своего первого триумфа, когда римляне согласно сенатскому постановлению везли в процессии его статую вместе со статуей Победы и устроили в его честь игры. Он прибыл в город только после того, как начала спадать жара, но тут же на неделю удалился в свое личное поместье Лавик. Там он переписал завещание, но об этом стало известно гораздо позже. Ходили слухи о том, что Цезарь устроит триумф. Правда, казалось маловероятным, чтобы он решился на такое празднование, ибо на сей раз его врагами были его же соотечественники. Триумфами отмечались лишь победы над иноземцами.
А потом он явился в Рим, положив конец всем домыслам. Цезарь вернулся победителем, и теперь его руки были развязаны для проведения реформ. Период неопределенности закончился.
Он не посылал мне писем и не приглашал на чествования, проводившиеся в узком кругу. Но я знала, что он ждет встречи, как и я. Все в свое время.
Ночь, когда он пришел на виллу, была дождливой и прохладной. Да, дело снова шло к зиме. Услышав цокот копыт по гравию, я поначалу и не подумала, что это Цезарь. Я не ждала его в какой-то конкретный день – мне достаточно было знать, что он придет.
Я узнала его голос, услышала, как он отпускает слуг, а потом стремительно, преодолевая по две ступеньки зараз, взбегает по лестнице к моей двери. Я распахнула ее и увидела Цезаря. В тусклом свете он всматривался в мое лицо.
Казалось, прошла вечность; казалось, мы расстались лишь мгновение тому назад. Чувства мои были столь сильны, что я не нашла слов для выражения радости и просто уткнулась ему в плечо.
Он ласково коснулся сзади моей шеи и отклонил мою голову назад, чтобы заглянуть в лицо. На его губах играла легкая, едва заметная улыбка, какой мне никогда не доводилось видеть прежде. Потом Цезарь поцеловал меня крепко и нежно: этот поцелуй без слов говорил о том, сколь тяжела была разлука.
– Давай сойдем с порога, – выговорила я, поскольку мы так и стояли в дверях.
Я увлекла его в комнату, где постаралась присмотреться к нему получше.
Цезарь немного изменился. Он похудел, и его лицо обрело более резкие орлиные черты.
– Благодарение всем богам, – сказала я. – Фортуна не отвернулась от тебя.
– Нет, – ответил он, и я заметила, что голос его звучал мягче, чем прежде. – Все жертвоприношения и гадания перед битвой при Мунде предсказывали беду. Но я пренебрег ими. Я сказал, что все будет хорошо, потому что я так хочу.
Я содрогнулась.
– Неужели Фортуна осталась милостива к своему любимому сыну даже после такой дерзости?
– Может быть, дерзость ей по вкусу? – Он подошел ко мне и обнял меня. – А тебе?