– Значит, это притягивает даже тебя? – спросил он, наклоняясь и всматриваясь в наши лица.
– Я даже не знаю, в чем дело. Мы тут случайно. А что происходит?
– Как же, ведь сегодня день восстановления статуй, – сказал он. – Пойдем, посмотришь.
Видимо, на моем лице отразилась неохота, потому что Цезарь добавил:
– Если ты куда-то собралась, то напрасно – сегодня все равно никуда не доберешься. Так что присоединяйся к нам.
Он помог мне выйти и не выпускал моей руки, пока мы не дошли до его места на лестнице.
– Ну и денек, а? – воскликнул человек, в котором я, хотя и не сразу, узнала Лепида. – Кто мог подумать, что они вернутся?
– Их извлекли из хранилища, – проговорил его собеседник. Это оказался Марк Антоний. – Если убрать паутину, будут как новенькие.
– Нельзя ничего выбрасывать, я всегда говорила, – заявила стоявшая с ним рядом женщина. Фульвия, его новая жена.
– Но к домашней утвари это не относится, – заметил Лепид. – Всем известно, что хозяйство тебя не интересует.
Фульвия ничуть не смутилась.
– Не знаю, что там кому известно, а я с хозяйством вполне справляюсь. Антоний не жалуется.
Она посмотрела на него, ожидая подтверждения.
– Нет-нет, жаловаться не на что, – согласился Антоний и повернулся ко мне. – Вы в Египте празднуете воскрешение мертвых, а у нас в Риме это произошло в первый раз. Статуи побежденных, находившиеся под запретом, возвращаются на свои пьедесталы.
Огромная статуя на повозке, поддерживаемая рабочими, медленно приближалась к театру. Низко опустив рога, повозку с натугой тащили два усталых быка.
– Это Помпей, – сказал Цезарь. – Ты узнаешь его луноподобный лик?
– Да, – кивнула я, – хотя прошло столько лет.
Благодарение богам, я не видела его мертвого лица, как Цезарь.
– Зачем ты возвращаешь его статую?
– Его