Порой желания владетельных баронов и духовенства перед началом вторжения поражали своей странностью. Всего один пример. Богатое землями аббатство Мармутье вдруг пожелало получить документальное подтверждение прав на собственное имущество не от герцога Вильгельма, а от его старшего сына Роберта. Стало известно, что если отец не вернется из похода в Англию, то ему предстояло наследовать герцогскую корону. В тот год он в свои уже недетские 14 или 15 лет ставил собственную подпись на грамотах родителя как его прямой наследник.
Специалисты отмечают высокую для той эпохи организацию армии вторжения. Войска, собанные герцогом в отряды, отличались боевой слаженностью. Входившие в их состав бароны со своими рыцарями участвовали во многих совместных боях и хорошо знали друг друга. Рыцарство понимало боевые возможности тяжелой конницы.
К тому же воинам Вильгельма было хорошо знакомо осадное дело: Франция к середине XI столетия уже имела большое число каменных замков, тогда как Англия их почти не знала. Феодальные укрепления там продолжали строиться из дерева и земли.
Среди наемников герцога оказалось очень много рыцарей, лишенных не только фьефа, но и всякого недвижимого имущества. Среди них больше всего оказалось выходцев из Бретани. Таким конным воинам на собраниях наемников Вильгельм обещал в случае успеха завоевательной экспедиции златые горы и обеспеченное будущее. Вильгельм из Пуатье был свидетелем такого собрания, на котором держал речь правитель Нормандии, начавший с обвинений английского короля Гарольда:
«Как бы богат он ни был, он не может дать своим людям надежду завоевать то, что принадлежит мне. Я не могу пообещать тем, кто последует за мной, часть имущества, которое принадлежит мне по праву (в Англии), и которым ныне незконно владеет Гарольд».
Суть таких обвинительных слов для бедных, материально несостоятельных рыцарей заключалось в следующем: победим клятвопреступника Гарольда Саксонца, вернем герцогу Нормандии то, что ему принадлежит по праву, и только тогда получим от него обещанное: поместья с крестьянами, новое положение в завоеванной стране. Это позволит создать семьи, построить собственные рыцарские замки и не знать страха безденежья. Путь же ко всему этому преграждал только новоявленный английский король, который и достойного рыцарского войска не имел при себе.
…В первую неделю сентября над Ла-Маншем свирепствовал шторм большой силы. Когда буря утихла и подул постоянный ветер с запада, герцог принял решение переменить якорную стоянку, чтобы хоть так быть поближе к берегу Англии. Армия вторжения и флот перешли к устью реки Соммы, став временным лагерем близ Сен-Валери. Берег Уэссекса стал оттого ближе чуть ли не на сотню километров. Однако этот переход обернулся для нормандцев потерей нескольких (или многих) судов с людьми на борту.
Если этот страшный шторм нанес совсем мало вреда флоту Вильгельма Завоевателя, то флот Гарольда Английского, собранный у острова Уайт, заметно пострадал. Корабли, занимавшиеся бесполезным патрулированием побережья, разметало по проливу. Гарольду пришлось распустить местное ополчение на уборку урожая, а флоту отдать приказ собираться на зимовку в устье реки Темзы, то есть близ Лондона. Знал ли о том герцог Вильгельм, неизвестно…
…Известно, что дождь в восточной части Ла-Манша прекратился в ночь на 28 сентября. И сразу задул долгожданный южный ветер, который долгожданно «оживил» корабельные паруса. На рассвете после недолгих раздумий герцог Вильгельм отдал приказ грузиться на суда. На берегу у Сен-Валери началась лихорадочная суета: все торопились исполнить приказ повелителя и взойти на борт того судна, которое предназначалось конкретным людям.
В Сен-Валери нормандцы погрузили на корабли небольшой запас продовольствия. Его могло хватить армии вторжения только на несколько дней пребывания в море и в самой Англии: войску герцога предстояло кормиться на том берегу полностью за счет местного населения. Для наемников такая ситуация виделась привычной. Щепетильностью при сборе провианта в селениях, да еще на вражеской территории, они не отличались.
Считается, что на погрузку войск Вильгельма Завоевателя ушло всего двенадцать часов. Объясняется это просто – суда были небольшие, некоторые брали на борт всего по одному рыцарю с его конем, слугами и личным имуществом. Загрузившись, суда сразу же отходили от берега, чтобы уступить удобное место другому морскому перевозчику. Герцогские распорядители строго следили за очередностью погрузки.
…Численность флота в прижизненных Вильгельму Завоевателю источниках поражает воображение. Но армад в тысячу с лишним парусных кораблей, пусть даже небольших, тогда не существовало. Такими флотами драккаров даже близко не могли похвастаться скандинавские викинги в период расцвета их морских походов. Однако у хронистов все же встречается реальная цифра: так, Вас пишет, что слышал от отца, что герцог Вильгельм отправился в завоевательный поход с 696 кораблями.
Считается, что в устье реки Див могло быть собрано до 800 кораблей. Можно утверждать, что гребных судов среди них не имелось. К тому при сборе флотилии какое-то число кораблей могло быть потеряно в штормовом море или разбилось о прибрежные скалы. Кораблекрушения парусников Средневековья были обычным явлением, и потому в хрониках нечасто говорилось о таких бедствиях на воде.
Вильгельм перед выходом в море опять принял советы опытных мореходов. Он приказал капитанам, чтобы первые подошедшие к английскому берегу суда должны предусмотрительно встать вблизи на якорь и дожидаться остальных, отставших в пути через пролив.
Первой от берега отошла флагманская «Мора», едва ли не самый большой по размерам и вместимости корабль герцогской армады. На ней не сразу «дали полный ход», давая возможность и другим судам отойти от берега.
Темнело, на кораблях зажгли сигнальные фонари. Герцог приказал установить на мачте «Моры» большой фонарь, который должен был послужить путеводным маякам для всей корабельной армады. Однако ночью в пути экспедиционные суда неизбежно частью отстали от флагмана, частью «разбрелись» в проливе, потеряв из виду проблески огня на мачте «Моры».
Хронисты рассказывают, что обладавшая хорошим ходом на всех парусах «Мора» в ночи оторвалась от массы судов. При первых утренних солнечных лучах матрос-сигнальщик с мачты увидел вблизи английский берег и ни одного корабля армии вторжения позади флагмана. Потом напишут, что так герцог на рассвете 29 сентября потерял свою армию и флот. Хронисты также скажут, что спутников герцога охватила в тот час паника и душевное смятение, но только не его самого.
Вильгельм, не теряя самообладания, приказ стать на якорь, а команде ужинать. Сам он демонстрировал за столом полную бодрость духа. Завтрак еще не закончился, как на горизонте показались мачты первых подходивших судов. На «Море» казалось, «будто возник густой лес из деревьев, украшенных парусами…» Здесь следует сказать, что день 20 сентября является Днем святого Михаила, считавшегося святым покровителем Нормандии. Герцог не мог не учесть такого важного обстоятельства, отдавая еще вчера приказ на выход в море.
Армия Вильгельма I Завоевателя переправилась через Ла-Манш и высадилась на британский берег у деревушки Певенси (Повенси) в 10 километрах к югу от устья реки Ротер на побережье современного графства Восточный Суссекс. Можно считать, что место десантирования армии вторжения ее предводитель выбрал очень удачно. Берег позволял здесь морским судам подходить к самому урезу воды; все же большая часть доставленного груза перевозилась лодками.
Залив Певенси оказался во всех отношениях удобной стоянкой для такого огромного количества морских судов. Современная линия берега (с 1066 года прошло без малого девять с половиной столетий) заметно изменила свое начертание. Залив Певенси сегодня на картах южного берега Англии не значится, а селение Певенси оказалось в миле от берега моря.