Но вот появился отец отроковиц, который забрал их и поместил на учебу в женский пансион в Орле. Проучившись зиму, они должны были ехать на летний отдых не в Шамордино, а куда-то в незнакомое место. Отроковицы скучали по Оптиной и по батюшке Амвросию. Весной 1883 года, получив на то разрешение от своего родителя, они приехали в обитель. Недолго они пожили здесь. 31 мая вдруг обе слегли с дифтеритом. Их положили в гостинице, в разных комнатах. Лечившие их доктора не добились никакого успеха. Несколько раз отроковиц приобщали Святых Христовых Таин. Пока были в силах, они писали отцу Амвросию записочки, прося его молитв и благословения. 4 июня скончалась Вера, а 8-го — Любовь. Эти две маленькие подвижницы навсегда остались для шамординских сестер основательницами их пустыни350.
По ходатайству старца Амвросия Калужский владыка Владимир, осмотрев все на месте, разрешил открыть в Шамордине женскую общину и благословил устроить домовую церковь. Желающих вступить в общину оказалось много. Приходилось строить корпус за корпусом, которые быстро населялись. Насельниц сюда направлял старец Амвросий. Кого же он принимал? Да самых бедных, неустроенных или увечных, сирот и вдов. Был один такой из многочисленных подобных случаев. Привезли больную женщину, брошенную на произвол судьбы мужем. Батюшка поглядел на нее и полушутя сказал: «Ну, этот хлам-то у нас сойдет! Отвезите ее в Шамордино». Эта женщина впоследствии была пострижена в схиму. Образовался в Шамордине и детский приют.
Шел 1884 год. Община официально открыта, и отец Амвросий благословил свою духовную дочь, интеллигентную и деятельную Софью Михайловну Астафьеву (урожденную Болотову, младшую сестру оптинского иеромонаха Даниила, в прошлом профессионального художника), стать ее первой начальницей. Первыми насельницами общины были «ключарёвские» женщины — все те, которые после смерти матушки Амвросии оставались при Любе и Вере. Их было всего около тридцати человек. Старец Амвросий перевел в Шамордино некоторых своих духовных дочерей из Белёвского Крестовоздвиженского монастыря. Мать София, начальница, хотя и была постоянно занята множеством дел, не оставляла без внимания ни одной насельницы. Стараясь быть ближе к сестрам, она подолгу не жила в настоятельском доме, а переходила из одного корпуса в другой. Все свои средства, имевшиеся у нее после смерти супруга, она отдала в распоряжение отца Амвросия. Однако уже через год здоровье матушки Софии нарушилось. В 1886 году она перенесла столь тяжелую болезнь, что уже читали над ней отходную и она прощалась с сестрами. Это случилось во время ее пребывания в Оптиной. Пришли прощаться архимандрит Исаакий, будущий старец Иосиф, отец Анатолий. Преосвященный Владимир, в это время посетивший обитель, также навестил умирающую (как думали) матушку.
Шамординский духовник отец Анатолий и слышать не хотел о том, что матушка может скончаться. «Нет, нет, — говорил он. — Как она хочет, а умереть ей нельзя! Где же найти такого человека, который бы так любил сестер и которого бы сестры так любили и имели бы такое доверие к ней!» И она не умерла. 12 ноября она исповедовалась у отца Амвросия в скиту. А 22 декабря неожиданно, к радости сестер, явилась в Шамордино.
И вот она уже хлопочет о постройке здания детских яслей, куда окрестные крестьяне могли бы приносить малолетних детей во время рабочей страды. Для детей постарше предполагалось открыть школу, чтобы учить их чтению, письму и Закону Божию. Отец Амвросий говорил ей об этих делах: «Ах, как это ты хорошо придумала, мать; как это мне нравится!».
В июле 1886 года по предложению преосвященного Владимира матушка София приняла постриг в схиму, в великий ангельский чин. Постригал старец Амвросий. Служащим при этом был архимандрит Исаакий. Пели отцы Иосиф и Анатолий. В 1887 году, чувствуя, что силы ее истощаются, она спешит довести до конца переговоры с благотворителем Шамордина чаеторговцем С. В. Перловым, московским купцом, о постройке в новой обители собора, о присылке для этого архитектора. Ее брат Даниил, скитской иеромонах, помог ей устроить в Шамордине иконописную мастерскую. Осенью 1887 года матушка София с несколькими сестрами совершила паломническую поездку к киевским святыням, а заодно посмотреть, как благословил отец Амвросий, и водяное отопление в лаврском соборе, устроенное бывшим насельником скита Оптиной пустыни, а теперь наместником Лавры архимандритом Ювеналием (Половцевым).
Возвратившись 18 ноября, матушка занемогла и поехала в Оптину, чтобы быть поближе к старцу Амвросию. Болезнь быстро развивалась. Батюшка старался ее духовно поддержать, ободрить. Ее ежедневно причащали Святых Христовых Таин. Но Богу было угодно, чтобы ее чистая душа оставила земную жизнь с ее попечениями. Матушка София 24 января 1888 года скончалась. После первых панихид в Оптиной тело ее доставлено было в Шамордино.
«Старец Амвросий сильно опечалился кончиной матушки Софии. Приезжая в Шамордино, он никогда не забывал посетить ее могилку и, благословляя ее, со слезами повторял: “Ах, какая это была мать!..”. Сестре же покойной, Елене Михайловне, он сказал: “Помни, что мать София свята!”. Тем, кто удивлялся, как могла она, так недолго пробыв в монашеском чине, удостоиться святости, старец объяснял: “Мать и в миру была очень милостива, потому и обрела скорую милость у Бога”. После смерти открылись многие добрые дела матушки, которые она совершала втайне. Узнали, как она помогала больным, входила в нужды крестьян, покупала беднякам лошадей, коров, ставила им срубы (дома), бедных невест выдавала замуж, призревала обездоленных сирот»351.
Начальницей Шамординской обители назначена была монахиня Белёвского Крестовоздвиженского монастыря мать Евфросиния (Розова), верное чадо старца Амвросия, который и рекомендовал ее на это место. Часто посещая старца, во всем поступая сообразно его наставлениям, она записывала все его слова, сказанные ей. Отец Агапит приводит в Житии старца Амвросия лишь «малую часть» (как он оговаривается) этих записей, но это десять страниц убористого текста. Наставления старца кратки и метки и охватывают все стороны монашеской внутренней и внешней жизни.
Ежегодное летнее посещение старцем Амвросием Шамордина было праздником для сестер общины. Ожидая его, после молебна они собирались у настоятельского корпуса… Когда старец подъезжал, они его окружали с возгласами: «Батюшка дорогой!.. Ангел наш!..». Он, улыбаясь, раскланивался на все стороны и шел в свою келию переодеться и отдохнуть. Потом он направлялся в храм, прикладывался к иконам и садился в кресло. Все сестры подходили к нему принять благословение. Следующие дни он посвящал осмотру келий, богадельни, сиротского приюта (где было уже около пятидесяти детей), мастерских и разных служб. В первый свой приезд при новой настоятельнице отец Амвросий пробыл в Шамордине с 19 по 28 июля. Примерно столько же в следующем году. А 2 июля 1890 года старец выехал из скита на шамординскую дачу Руднево.
Незадолго перед тем он получил письмо от неизвестного человека о том, что некогда в Рудневе существовал целебный источник. И такой источник, засыпанный и ставший незаметным, старец там обнаружил и скоро его привели в порядок. Вода и даже глина из него оказались целительными. Из Руднева батюшка приехал в Шамордино. Когда собрался он возвращаться в Оптину, то почувствовал себя плохо, так, что пришлось отъезд отложить. В последующие дни — хотя он много исповедовал, даже ездил в Руднево, — как только назначал отъезд в скит, случалось сильное недомогание. Много раз срывался его отъезд. Когда настала осень и похолодало, стало очевидно, что отец Амвросий останется в Шамордине зимовать.
И вот начали делать пристройку к настоятельскому корпусу — зимнее помещение для старца. Архимандрит Исаакий приезжал в Шамордино и пытался как-то способствовать переезду старца, но скоро понял, что это сделать невозможно. Отец архимандрит очень сокрушался по этому поводу, но батюшка предложил ему смириться под крепкую руку Божию (1Пет.5:6). В ту осень рано начались заморозки, в воздухе стояла холодная сырость… 4 октября старец написал в Оптину: «Я доселе задержался в Шамордине по особенному промышлению Божию; и почему — это должно означиться после»352.
В Оптиной пустыни между тем происходили следующие события. 30 июля 1890 года скончался казначей обители иеромонах Флавиан. Архимандрит Исаакий просил Калужскую духовную консисторию утвердить в этой должности иеромонаха Макария (Струкова), но та, в связи с соответствующим указом преосвященного, предписала отцу Исаакию провести выборы казначея при участии всех постриженных монахов, а руководителем этого избрания назначить настоятеля Тихоновой пустыни архимандрита Моисея.
Это, однако, не связывалось с уже сложившимся духом Оптиной — с беспрекословным послушанием братии, с подчинением настоятелю и старцу. В ответном письме отец Исаакий сообщил, что даже один слух об этих выборах нарушил мирный дух обители, начались возбужденные разговоры и даже сходки по келиям. Отец Исаакий от огорчения захворал. Старец Амвросий писал 19 сентября из Шамордина одному из своих корреспондентов: «В Оптине новость великая…С отцом архимандритом сделался паралич; не вдруг мог говорить, а теперь, хотя говорит, и свободно, и в памяти, но слаб и с трудом мог подписать квитанцию. Одна из причин болезни, как полагают, есть та: отец архимандрит приготовил в казначеи отца Макария, а Преосвященный не утвердил. Из Консистории прислан указ, чтобы казначей был избран по голосам братии»353. Выборы были все же проведены. Большинством голосов казначеем был утвержден иеродиакон Ксенофонт.
Управление монастырем в отсутствие старца затруднилось, так как большинство благотворителей, относившихся к нему, теперь ездили в Шамордино. Отец Исаакий стал входить в долги.
Отец Анатолий (Зерцалов) приехал в Шамордино в сентябре 1891 года и рассказал отцу Амвросию, что этим летом в скиту было необыкновенное множество цветов. Батюшка задумался, а потом сказал, что это непременно к большой скорби. Спустя недолгое время постепенно терявшая зрение настоятельница мать Евфросиния ослепла совсем. Старец запретил ей оставлять должность свою, велел продолжать настоятельствовать с помощью сестер. В конце сентября занемог сам старец.
Будущий старец иеромонах Иосиф, келейник отца Амвросия, с 1888 года по назначению отца Исаакия был помощником старца. Отец Амвросий был этому рад, так как видел, какие высокие духовные дары имеет его келейник. Отец Иосиф только что перенес болезнь, от которой едва не умер. Летом 1888 года батюшка отпустил его в Киев. Наместник Лавры отец Ювеналий, увидев его, воскликнул: «Кого я вижу! Ведь это будущий старец!». И долго беседовали два оптинца, два брата духовных… На обратном пути отец Иосиф навестил в Борисовской обители свою сестру, монахиню Леониду. Старушка вспомнила, как отец Иосиф еще отроком приходил сюда с котомкой и убирал снег возле ее келии. Вернувшись в Оптину, отец Иосиф стал каждое лето ездить к отцу Амвросию в Шамордино.
Летом 1890 года во время обычных сборов к отъезду в Шамордино старец Амвросий сказал отцу Иосифу: «Нынешний раз я тебя не возьму. Тебе нужно здесь остаться. Ты здесь нужен». Мало того, батюшка велел отцу Иосифу перейти из своей комнаты в его. И сам уехал. Но, не имея возможности вернуться из Шамордина, отец Амвросий каждый месяц присылал за отцом Иосифом возок.
В Шамордине много людей, в том числе и оптинских монахов, приходило к старцу и занимало его разными разговорами, так что он к концу дня сильно уставал, не хотел есть и не мог уснуть. «Только после отца Иосифа я могу обедать и спать в свое время», — говорил он, желая выразить этим, что только отец Иосиф его ничем не расстраивает.
Между тем отец Иосиф в Оптиной все более и более входил в старческие обязанности, принимал народ — монахов и мирян. Даже архимандрит Исаакий, затрудняясь осенью и зимой ездить к отцу Амвросию, выбрал себе духовником отца Иосифа, который был его постриженником. Начиная с Рождественского поста 1890 года отец Амвросий стал посылать шамординских сестер, своих духовных чад, для исповеди в Оптину к отцу Иосифу. Другая часть сестер уже имела своим духовником отца Анатолия.