Сейчас уставшие и голодные дети с нетерпением ждали, пока Валя разделит продукты, оставив порции побольше Тилю и Клаусу.

Лизхен схватила кусок хлеба и яйцо, озадаченно посмотрела на занятые руки — как теперь скорлупу снять?

Валя улыбнулась.

— Лиз, положи хлеб, он никуда не денется, почисти яйцо и давай мне скорлупу.

— Зачем?

— Как зачем? Чтобы не мусорить тут.

— А мы всегда крошим скорлупу и бросаем на землю, — сказал Басти. — Это полезная еда птичкам, папа говорит.

— Спасибо, дружок, я не знала. Я же в городе выросла.

Тем временем Басти аккуратно очистил яйцо и уплетал его, нетерпеливо поглядывая на Валю: когда же она даст ему колбасы и картошки?

Во время еды малыши успели отдохнуть, и неугомонная Лизхен отправилась исследовать другие стога, один из которых им предстояло разбирать. Валя прикрыла корзинку с едой для Клауса и Тиля и откинулась на траву, подложив стёганый жакет, перешитый для неё Мартой. Конечно, надо быть осторожнее — на земле холодно, но так хотелось расслабить уставшую спину.

Отчаянный крик Лизхен заставил вскочить и Валю, и Себастьяна. Валя огляделась. Девочки видно не было.

— Басти, беги к тому стогу, а я к этому!

Она, кажется, одним махом пролетела расстояние до стога и обежала вокруг.

Лизхен сидела на траве и горько рыдала. Из распоротого колена текла кровь, дырка на чулке явно показывала, что нога чем-то проколота.

— Что случилось?!

— Зацепила, — рыдала девочка, — а они упали… — Она показала на лежащие рядом вилы. — И я… упала…

Валя взглянула на рану, из которой кровь шла уже пузырями, и у неё потемнело в глазах. Заревел и подбежавший на голоса Басти. Валя очнулась. Пугаться будешь потом, сказала она себе и повернулась к мальчику.

— Басти, не плачь, это страшно выглядит, но совсем не смертельно. — Она старалась, чтобы голос звучал твёрдо и ровно. — Послушай меня. Ты будущий врач, и мне сейчас без твоей помощи не справиться. Ты же сможешь мне помочь?

Всё ещё плача, Басти кивнул.

— Принеси, пожалуйста, мой жакет — вон лежит.