Та оказалась невыносимо холодной, практически ледяной. Реа ахнула, у нее перехватило дыхание. Девушка сложила ладони, позволяя крошечным волнам плескаться вокруг запястий.

– Откройся, – попросила она и развела кисти рук.

Реа не могла сказать, чего ожидала, но, конечно, не того, что вода вдруг настолько сильно загустеет, что уподобится чему-то вязкому.

Девушка едва могла пошевелить пальцами и буквально ощущала, как стихия сопротивляется команде. Реа была не тем Аргиросом. Но должно ведь быть решение? Она убрала руки, отошла назад и зажмурилась, склонив голову набок. Прохладный ветерок из окна щекотал шею.

Реа вспомнила реку Довикос в Ксигоре, необычайного синего оттенка. У святых тоже был особый дар, возможно, крупица досталась и ей?

Не открывая глаз, она шагнула вперед и вновь окунула пальцы в воду. Когда они онемели, она полностью сосредоточилась на чаше.

– Эфкос эфкала, – сказала девушка.

Наверное, Рее просто показалось, почудилось из-за тщетной надежды, но, с другой стороны, она могла поклясться, что вода в ответ прошептала одно слово: «Эфкала».

Реа не знала, как сказать «откройся» на святом тизакском, и задумалась.

– Пожалуйста, – попросила она, поболтала кончиками пальцев в воде и нарисовала в воображении пляж. Реа представила, что волны спадают, поверхность моря разглаживается и становится ровной, как лезвие ножа, а корабли Схорицы подплывают к берегу и причаливают.

– Пожалуйста, – повторила Реа. – Ты же видишь?

Она не услышала ответа, как в прошлый раз, но ощутила перемену в воздухе и почувствовала легкое колебание в воде. Девушка открыла глаза, отерла ладони о сорочку и направилась к окну.

Пляж отсюда было не видно, но Реа сразу заметила, что море меняется. Чаша ответила на просьбу. Времени мало, надо не упустить шанс.

Девушка подхватила шаль с пола и побежала к черной лестнице, чтобы выйти в главный зал, не столкнувшись с Васой. Внизу никого не было, в камине не горел огонь, лишь одинокий фонарь освещал комнату. Реа взяла его и поспешила дальше.

Слуг поблизости не оказалось, шаги девушки эхом отдавались по коридору. Стратафома всегда казалась Рее живой, пышущей энергией, но сегодня словно задыхалась, едва ли не умирала, если так можно сказать про здание.

Снаружи все было иначе. Реа распахнула двойные двери в буйный сад Хризанти, где всегда дул ветер, а в бескрайнем небе сверкали звезды. Порой туман с моря заслонял окрестности, но сегодняшняя ночь выдалась ясной. Неужели это ее рук дело? Реа повлияла на мир с помощью чаши прибоев?

Ей должно стать не по себе. Разумеется, иногда Реа забавлялась с красками Хризанти, но одно дитя стратагиози не смело отнимать дар у другого. Однако вместо стыда Реа ощущала, что в ней пробуждается нечто, прежде всегда дремавшее.

В воздухе чувствовалось что-то еще, что Реа никак не могла описать словами. Не запах снега, который стал ей привычен в Ксигоре, и не соленые нотки моря, волны которого бились об утесы. Сладковатый аромат напоминал о кимифи.

Реа пожалела, что не сделала их в доме Михали, не сохранила воспоминания о том, как комфортно чувствовала себя рядом с супругом – в безопасности, уверенной в будущем. Вернется ли к ней когда-нибудь это ощущение?

Розы Хризанти трепетали на ветру, листья оливы трепыхались на ветвях. Почти ураганный порыв разметал волосы девушки, и они развевались за спиной длинным темным потоком, пока она бежала по дорожке к выходу из сада. В эту минуту Стратафома казалась совсем иной. Реа промчалась мимо арки, ведущей в механический сад Ницоса, пересекла двор и наконец бросилась к проему.