Да, точно. Реа подошла к пергаменту и присела на корточки. Записка была сложена во много раз, причем крайне замысловато, и девушка не сразу смогла ее развернуть. Тянуть за уголки не получалось, поэтому она взяла лист в ладони, сложив их лодочкой, и слегка надавила.
Записка раскрылась, как бутон.
На святом тизакском была написана одна фраза.
«Мы с тобой, даже если Михали уже нет».
От подступивших к глазам слез сдавило горло, и Реа всхлипнула. Елени напросилась к ней в служанки, умоляла взять в Стратафому. Почему Реа тогда ее послушала? Теперь было трудно вспомнить.
Вероятно, северная Схорица давно раскинула свои сети. Давно ожидала чего-то.
Ждала… Рею.
Глава 34
Александрос
Реа не спустилась на ужин, но Лексос старался не переживать. Обычно ей не терпелось провести время с ним и Хризанти после возвращения из дома очередного супруга, но теперь сестра вела себя странно, и вот очередное тому свидетельство.
– Наверное, она устала, – предположила Хризанти, когда Лексос об этом упомянул. – Все-таки дорога долгая.
Лексос подумал, что Реа скорее устала от разговора с Васой, чем от дороги, но прикусил язык.
Они стояли возле своих мест, дожидаясь отца, чтобы приступить к ужину. Слуги уже принесли еду, но Ницос, Хризанти и Лексос ни к чему не притронулись.
Вряд ли Васа собирался скоро подойти. Свет за окном померк, от овощного супа не шел пар, стул отца никто не отодвинул, не было слышно ни шороха.
– Может, хотя бы усядемся? – спросила Хризанти. – На это он не рассердится.
Лексос фыркнул.
– С него станется.
– Просто мы до сих пор стоим, и…
– Хватит, – бросил Ницос, устраиваясь на стуле.
Лексос и Хризанти с удивлением взглянули на брата, который тянулся к корзинке с выпечкой.