А для Тарро инцидент с кинжалом являлся развлечением перед завтраком.

– Твой дипломатический статус защищает тебя от наших судов, – продолжала Фалька, и Лексос вовремя обернулся на девушку, которая презрительно скривила губы. – И спасает от смертельного приговора. Однако ничто не защитит тебя от эдикта моего отца.

Она вытянула руку, и стражник передал ей аккуратно скрученный в трубочку пергамент. Фалька продумала мельчайшие детали, вплоть до того, где будет стоять во время обвинительной сцены.

– «Александрос Аргирос… – зачитала она изящные чернильные строки, – …этим указом вас изгоняют из Вуоморры и всего Трефацио. Да не ступите вы более на трефацкую землю, не увидите трефацкого неба. Нарушение сего эдикта навлечет гнев Домина на вашу страну. Да увянет ваш урожай, да засохнут ваши реки, да лишитесь вы жизни».

Это практически приравнивалось к смертной казни – приказ сокрушил Лексоса. Он не добился поддержки Тарро. Ничто не помешает Рокере свергнуть Васу. Что еще ему остается?

– «По велению стратагорры Домина, сей эдикт считается законом», – дочитала Фалька, и Лексос хотел было повернуться к Тарро в слепой надежде уговорить мужчину, но увидел на пергаменте подпись стратагиози зелеными чернилами.

Все уже решено.

– Что теперь? – спросил Лексос, и голос его дрогнул.

– Стражники подождут, пока ты соберешь вещи, а затем проводят к кораблю, на котором ты прибыл, – ответила Фалька и повернулась к отцу.

Фалька и Тарро взглянули на него напоследок и пошли прочь по коридору. Лексос попытался их нагнать, но стражники преградили ему путь.

– Стойте! – выкрикнул он. – А как же совет, Тарро? И мир между стратагиози? Он долго не продлится, если меня так жестоко унизят!

– Думаю, не миру придет конец, – ответил Тарро и сочувственно улыбнулся. – Прощай, Александрос. Если не считать небольшого эпизода, я искренне наслаждался твоей компанией.

Фалька вместе с отцом вышли за дверь на залитую солнцем террасу, и слуга предложил им бокалы шампанского. На краю лужайки из кустов выбежали двое детей Тарро, и до Лексоса, окутанного тенями, долетел звонкий смех.

Для них жизнь продолжалась, как и прежде. А для него, считай, закончилась.

Стражники не выпускали юношу из вида, пока он собирал вещи, переодевался в черный походный костюм, искал кинжал, забыв на минуту о том, что Фалька его не отдала, и наконец выволок чемодан из комнаты, со вздохом переступив порог.

Лексос, окруженный стражниками, покинул дворец. На него смотрели аристократы, члены семьи Домина и горожане. Все провожали потрясенными взглядами тизакского сына стратагиози, который пытался лишить жизни правителя. У ворот ждал простой, хлипкий экипаж с тощим кучером и неухоженными лошадьми. Очевидно, его выбрала Фалька, чтобы добавить последний драматичный штрих этой темной истории.

Экипаж медленно ехал по улице, позволяя прохожим глазеть на преступника. Фалька явно распространила слухи о покушении на Тарро, можно не сомневаться, что сплетни разлетятся и по другим странам. Репутация Лексоса рушилась у него на глазах.

Наконец они прибыли в гавань, и Лексос поспешил на корабль с гербом Аргиросов на парусах. Команда старалась держаться в отдалении, только капитан решился подойти к Лексосу.

– Возвращаемся в Стратафому? – бодро спросил он.

– Нет, – ответил Лексос и зажмурился, мысленно рисуя карту перед глазами. – Плывем в Агиокон.