Теперь, будучи взрослой, я это все вполне способна понять. Когда оглядываешься на свое прошлое как бы через окно заднего вида, то все видится безупречно четко, все сразу встает на свои места. Один мальчик в маске moretta и в длинном черном плаще стоял на лесенке; второй мальчик ждал внизу, в комнатке под люком. И маленькая девочка в ужасе захлопнула дверцу этого люка, из-за которой лилось зеленое сияние – точно так же она захлопывала и крышку унитаза, чтобы заглушить зловещий звук сливающейся воды и защитить себя от жуткого мистера Смолфейса. Только дверца люка оказалась гораздо тяжелей крышки унитаза; она размозжила мальчику, стоявшему на лестнице, череп, и через несколько секунд он умер.

– Это все удивительно быстро произошло, – рассказывал мне Фентимен, когда мы с ним еще стояли на берегу того дождевого озерца. – Я, наверное, еще целую минуту не мог поверить, что Конрад не притворяется. Невозможно же, чтобы человек секунду назад был еще жив, а уже в следующую секунду – мертв? Наверное, я на какое-то время попросту утратил и счет времени, и способность соображать.

Я улыбнулась, услышав эти слова, прекрасно сознавая иронию той ситуации, в которой и сама оказалась. И Фентимен был, конечно, абсолютно прав: всегда оказывается неожиданностью то, как легко отнять у человека жизнь. В кино и телешоу изображают гибель человека как нечто сложное и страшно драматичное. Однако смерть Конрада, как и в лучших классических драмах, случилась не на сцене, а за кулисами. Но тогда я понимала лишь, что сумела дать отпор своему мучителю, захлопнув перед ним дверь.

И вот теперь с помощью Фентимена мне удалось соединить последовательность событий. Конрад и Фэтти находились тогда в комнатке под люком, планируя очередную мерзкую выходку и желая зло подшутить над мисс Маклауд. План, собственно, был не так уж и сложен. Маленький пакетик порошка, вызывающего невыносимый зуд, надо было незаметно прикрепить спереди к лифу платья Дездемоны; я знала, что такого типа проделки всегда вызывали у Конрада особый восторг. Доминик в это время пошел встречать Милки, который вот-вот должен был выйти от директора. Скунс тоже там находился; его громогласный рев был слышен даже сквозь закрытые двери директорского кабинета. Не успел Милки выйти, как они оба услышали отчаянный вопль Фэтти и поспешили в театр. Спустившись в комнатку под люком, они увидели на полу мой красный портфельчик, а рядом с ним тело Конрада, и все вместе бросились меня искать.

Они нашли меня в раздевалке. Но я по-настоящему помню только их ботинки: школьные туфли Милки, черные и блестящие; грубые башмаки Фэтти; пыльные, со сбитыми мысками туфли Доминика. Фэтти пытался объяснить, что именно он видел – красный портфель, дверцу, Конрада. Его голос от волнения звучал пронзительно, тревожа сонное спокойствие опустевшей раздевалки. Вы ведь помните, Рой, что мне было всего пять лет? Эти четырнадцатилетние мальчишки казались мне почти взрослыми. Их громкие голоса подскакивали, как баскетбольные мячи, и отдавались от высокого твердого потолка. Мне стало страшно, и я, отыскав открытый шкафчик, заползла внутрь, чувствуя себя в этом замкнутом пространстве в полной безопасности.

Заботу обо мне взял на себя Доминик. Это он разговаривал со мной тихим спокойным голосом сквозь щель в дверце шкафчика, когда остальные вернулись в комнатку под люком и стали спорить, как быть дальше.

Все нормально, Бекс. Ты пока там внутри и оставайся. Там ты будешь в безопасности.

А где Конрад?

Конрад ушел. Его увел мистер Смолфейс. Ты ведь и сама, наверное, это помнишь?

Я молча кивнула в темноте.

Никому не говори, что мы здесь были. Иначе он может и за нами вернуться.

Я снова кивнула и еще глубже забилась в тесное пространство шкафчика.

А теперь будь хорошей девочкой и подожди меня здесь, сказал Доминик.

И я как хорошая девочка стала ждать.

Судя по словам Фентимена, в итоге именно Доминик возглавил их компанию после случившегося с Конрадом; он же предложил и некую последовательность действий.

– Нам нельзя никому об этом рассказывать.

– Как это? – удивился Фентимен. – Мы просто обязаны рассказать кому надо.

– Никому мы ничего рассказывать не обязаны, – возразил Доминик. – А ты, если ты хочешь, то давай, рассказывай. Вперед! Но учти: когда все это случилось, ты там был один. И тебе придется самому все объяснять. В том числе и то, чем вы там вместе занимались. Об этом тебя в первую очередь спросят.

– Но это же был несчастный случай! – запротестовал Фэтти. – Конрад что-то там делал в открытом люке, стоя на лестнице, сестру свою напугать пытался…

– И ты думаешь, что родители Конрада на это купятся? Им же будет нужен козел отпущения. Неужели они поверят какой-то выдуманной истории? Да еще такой, где Конрад выглядит отнюдь не героем? Вспомни, как с Милки вышло.