– Да, сэр.
Но, видя перед собой их унылые перепуганные физиономии, я оказался не в силах долго играть эту роль и разразился хохотом, который немедленно заставил меня сесть и прислушаться к той веселенькой мелодии, которую проклятый невидимый «палец» принялся наигрывать на моих ребрах. «Броди Бойз» тут же успокоились, расслабились, устроились на передних партах и, перебивая друг друга, принялись рассказывать. Я же в ожидании подробностей спокойно выпил еще чашку чая.
– Вообще-то идея принадлежала Бену, – сказал Сатклифф. – Мы вылепили горгулью из глины. А он ухитрился уговорить нашего техника, и тот разрешил нам сунуть скульптуру в килн, пока шестой класс был на занятиях.
– И у нее действительно все получилось? – спросил я, не подумав, и Аллен-Джонс тут же меня поправил:
–
Я посмотрел на Бен и кивнул. Пусть мальчики остаются мальчиками, сказал я себе. Порой дети способны научить нас такому, чего мы и представить себе раньше не могли.
– Но как же вы ее сюда-то поднять ухитрились? Только не говорите, что вам удалось угнать подъемный кран!
Бен улыбнулась:
– Не совсем, сэр. Мы попросили у Джимми его большую стремянку, которой он всегда пользуется, когда лампочки в комнате охранников меняет.
– Понятно. – Я поставил пустую чашку на стол. – Ну что ж, джентльмены, моя работа с вами закончена. Под моим чутким руководством вы познали все основные умения, столь необходимые в жизни: ниспровержение, убеждение, подкуп, обман,
Все пятеро заулыбались, поглядывая друг на друга, и Аллен-Джонс сказал:
– Я так и знал, сэр, что вам она понравится. Теперь вы навсегда здесь останетесь.
Глава восьмая
Следующие два урока у меня были свободные, так что я смог немного посидеть, наслаждаясь относительным спокойствием. Небо заволокли тучи; над землей легкой дымкой повис туман. Я открыл окно и стал смотреть, как постепенно темнеет небо. К четырем будет уже совсем темно, почти как ночью. Я вдруг вспомнил строки из какого-то французского стихотворения, которое любил Эрик; автора я, конечно, уже не помню.
По-моему, довольно точное описание Ла Бакфаст. Жертва, обернувшаяся хищником, легкая, как дым, но сегодня вооруженная лишь словами. Я восхищаюсь ею куда сильней, чем способен выразить; она уже достигла невозможного. Девочки заполонили нашу школу; установлены совершенно новые законы и правила; а человек, абсолютно уверенный, что способен выиграть в любой игре, был ею мастерски повержен. Но и теперь ее счеты далеко не сведены. И правды я по-прежнему не знаю. Вот сижу в своем классе № 59, пропитанном запахами старого дерева, меловой пыли и мышей, и пытаюсь понять, почему же мне так хочется ее узнать,
Да, мне очень этого хочется, иначе все вокруг будет казаться мне лишь пылью да щепками, пригодными разве что на растопку. Я порылся в карманах своего старого твидового пиджака, надеясь отыскать там хотя бы один лакричный леденец, но леденцов там, увы, не оказалось. Зато под подкладкой обнаружилась парочка конских каштанов, немного подсохших, но в самый раз для игры.
Я улыбнулся. Сегодня будет наш последний вечер; последняя глава нашей истории. Как хорошо, что мне удалось провести весь этот день здесь, среди тех вещей, которые так много для меня значат. Как хорошо, что сегодняшний вечер я смогу провести с вами, мисс Прайс. Как хорошо, что конец вашей истории я услышу тоже здесь, где эта история и была начата. Мы прошли вместе долгий путь и за эти несколько недель поделились друг с другом чем-то гораздо большим, чем многие успевают поделиться даже за долгую совместную жизнь. И все же сегодня мы должны сойтись вместе в последний раз, а потом со всем этим покончить. Еще одна последняя встреча, когда сгустится ночная тьма и над нашими старыми каменными стенами закружат клочья тумана. Еще один последний кусок этой истории – дабы я мог очистить свою совесть, дабы мы оба могли спасти свою честь.
Еще одно, последнее усилие во имя «Сент-Освальдз».
Глава девятая