— Все может быть, но этими материалами мы закрепляем наши отношения с Сержантом. Создаем условия для невозможности отхода от работы с нами.
— Опять будут в Центре ворчать, — не менее уныло, чем я, молвил замрезидента. — Хоть с остальным лучше — месяц на изучение описания, точнее оглавления. Есть оказия, вернее, скоро будет…
— Вы имеете в виду — пароход?
— Да. На нем мы послезавтра отправим оглавления, на третий день они будут в Находке — туда он приходит утром. В тот же день коллеги из Владивостока заберут материал и самолетом отправят в Москву. Да, точно — уже через неделю мы можем ждать ответ из Центра.
— Что делать с 5000? — деловито осведомился я. — Нужно уже сегодня направить шифровку с нашими возможностями по «ОВ»?
— Готовь шифровку, и пойдем к резиденту оправдываться. Кажется, Юрий Иванович сегодня добр.
Через полчаса шифровка была готова, а через час, получив очередной нагоняй резидента, «доброго в этот день», мы вздохнули с облегчением: резидент наш план действий в целом одобрил.
В шифровке я указал в первую очередь о снарядах с «ОВ» для крупнокалиберной морской артиллерии — это почти пятьсот килограммов веса, где по объему процентов сорок приходилось на «ОВ». Линкор из состава флота США мог забросить такой снаряд на расстояние до 25 километров в момент обстрела, например, берега. Это просто для сведения, и об этом в шифровке не говорилось. Просил подтвердить оплату после того, как буду твердо уверен в подлинности, ценности и комплектности документов.
Ответ, как и ранее, был по-чиновничьи строг: на месте виднее, вся ответственность — на резидентуре. Кажется, я начинал понимать и их заботы. Слава богу, что не пришел отказ и указание «на вид…».
Восемь последующих встреч с Сержантом проводились с санкции и при прямой заинтересованности Центра. И я, и Сержант были довольны друг другом. Он получил почти 50 000 долларов, а мы — того же числа листов с описаниями последнего слова военной техники в американских войсках — сухопутных, морских, авиационных, ракетных.
Да, обе стороны остались довольны друг другом. Особенно — я. Это было «рыбацкое счастье». Хотя и не такое уж оно «рыбацкое». Ведь были поиск, интерес к Кончите, случай с Федором на грани скандала… Случайность? Но не слишком ли их много для одного конкретного лица? Случай помог, но зацепка за Федора — это уже оперативная работа.
Сержант едет в Штаты…
К концу года Сержант собрался домой. На предпоследней встрече, произведя обмен «товара на деньги», он сказал мне, что уже известна дата отъезда. Мы ранее говорили с ним о возможности продолжить деловой контакт в новых для него условиях, но конкретики не было. Сержант был не прочь — деньги давались ему легко, и по свойству его характера — эдакому легкомыслию — он подумал, что так могло быть всегда.
И вот, заручившись санкцией Центра, на предпоследней встрече я завел разговор о будущей работе Сержанта в другой стране. Центр решительно отверг мое предложение с обучением Сержанта за наш счет и продвижение затем его в интересующий НТР объект.
Причина была более чем справедливая: большинство обученных за наши деньги бесследно исчезали из поля зрения разведки.
— Федор, ты можешь устроиться в Штатах так, чтобы снова было что поменять на зелененькие?
— Пока — не знаю, но думаю, что «да».
— Может быть, здесь кто-либо смог бы порекомендовать тебя на работу в Америке? Например, в качестве вольнонаемного, но с допуском к «щепетильной» документации? Вроде этой, что ты мне передаешь?
— Попробую… Я пока об этом не думал.
— Тогда дай мне знать в следующий раз о своей будущей работе. Конечно, если что-либо подвернется.