Поиск «Радиста»

Его я называл мысленно именно так. Круг поиска определялся. Решил, что теперь следует подготовить справку и доложить ее начальнику отдела.

Вечером, как это было принято, мы собирались накоротке в отделе. Я попросил начальника принять меня.

— Сегодня у меня была встреча со старшиной. Он сообщил любопытные сведения. — И я протянул справку о встрече с моим помощником.

Начальник быстро пробежал справку глазами и не без удивления взглянул на меня:

— Ну-ка повтори ход ваших рассуждений еще раз!

В несколько минут я сделал на бумаге все расчеты.

— В конце справки ты указываешь круг последующих действий по поиску Радиста. И исходишь из того факта, что это должен быть обязательно радиотехник. Так ли это? Подумай еще и еще. Главное — не спугнуть…

Я еще не видел таким строгим начальника, как когда он убеждал меня согласовывать все шаги по этому делу с ним. Дело принимало серьезный оборот, а пока начальник снял трубку телефона и я услышал его несколько взволнованный голос:

— Михаил Андреевич, хочу срочно прибыть к вам для доклада. Очень важно, — четко доложил начальник и добавил: — Возьму с собой Максима Бодрова. Буду через час.

В кабинете адмирала мы часа три обсуждали сложившуюся ситуацию. Искали пути выхода на Радиста. В итоге поисков адмирал сказал:

— Сомнений в кодированной форме передачи ни у кого нет. Радиодонесение вражеского агента исходило прямо из вашей авиадивизии. Нужно не только искать, но и не спугнуть… Насторожить его — это уже проигрыш. Даю вам день срока на разработку конкретного плана действий.

Вечером следующего дня план был утвержден. Исполнителей было трое: начальник, старший оперработник нашего отдела и я. Мой начальник брал на себя задачу по проверке «временного коридора» через свои возможности в штабе полка и дивизии.

«Коридор» можно было привязать к конкретным лицам, точнее группе лиц, из числа механиков, оружейников, радистов. С одной стороны, круг лиц сужался, а с другой — все еще был велик.

Теперь все усилия направлялись на поиск «второго пеленга», то есть еще одной подсказки, что мы на правильном пути. Подсказка могла придти от наших помощников, и мы начали целенаправленную работу фактически с каждым их них.

Во время полетов я старался бывать на стоянке среди летчиков и техников. Это был не просто интерес к полетам и авиационной технике, а работа — оперативная необходимость. Общение в среде военных создавало эффект привыкания к особисту и восприятие его как своего коллегу по службе в авиадивизии. Хотелось, чтобы меня воспринимали эдаким добрым парнем, интересным собеседником. И еще — это место использовалось для коротких встреч с помощниками для получения нужных сведений или постановки нового, порой срочного, задания.

И все же это была диверсия! К информации Старшины о работе неизвестного на рации МИГа прибавилась еще одна серьезная забота. В моем полку случилось ЧП — чрезвычайное происшествие, ставшее достоянием гласности. В полете заклинило рули управления в одном из МИГов. Летчик с трудом посадил свою машину. При разборе происшествия выяснилось, что в механизм управления самолетом попала отвертка. Ее оставил в фюзеляже самолета обслуживающий техник.

Я привык подвергать сомнению любые простые версии, поэтому меня насторожил тот факт, что механик был весьма добросовестным и не мог не следовать правилу: перед полетом нужно убедиться, что инструмент лежит на месте, а не в кабине летчика или вообще в самолете. В этом вопросе механик не вызывал сомнения.

Тщательное расследование показало, что за месяц до происшествия у механика исчезла именно эта отвертка, о чем он немедленно доложил старшему по команде механиков, то есть офицеру полка. В авиации принято: все инструменты промаркированы — бесхозного инструмента на стоянке самолетов быть не должно.

Поэтому найти хозяина любого инструмента было легко.