На первый вопрос акт готовило командование авиадивизии, на второй — авиаспециалисты, а на диверсионный вариант — мы, чекисты особого отдела, в данном случае в моем лице.

Пока создавалась комиссия, я, уже через час после трагедии, сидел и изучал магнитофонную запись. Особенно того участка ее, который касался аварийной ситуации — обстановки вплоть до гибели летчика.

Прослушав несколько раз пленку, я сделал первую запись на листе бумаги: «Из вахтенного журнала радиорубки командного пункта…» Я выбрал всего шесть минут. Триста шестьдесят секунд трагического полета. Итак, КП; 32 — номер руководителя полетами на командном пункте управления; 754 — штурман полка. Дальше шла расшифровка переговоров.

Время: 14.14.

КП: 754, вам зона 20. 754, вам разрешаю взлет с левым разворотом…

Время: 14.32.

754: Я — 754. Трясет двигатель.

КП: 754, проверьте температуру!

754: Температура — ноль, я — 754.

КП: 754, пламя есть?

754: Да нет, не пламя, с мотором что-то…

КП: 754, задание окончил?

754: Задание окончил. Сильно трясет двигатель… Я — 754.

КП: 754, повнимательней, повнимательней… Смотри за удалением от аэродрома. Иди к точке, иди к точке… Высоту не терять…

754: 32, я над точкой. Высота — 2000.

КП: Смотреть внимательней — всем, всем…

КП: 754, что у вас там? 754, вам посадка с ходу. Внимание, внимание, всем разлетаться…

754: Я — 754, прохожу над вами. Я над точкой.

КП: Кто прошел над стартом, точкой?

754: Я — 754.