…Так вот. В тот день меня особенно интересовала таверна-салун на углу здания «Отель Шерлока Холмса», где под предлогом посещения кабинета-музея сыщика я хотел позвонить Барону. Именно из этого места. Почему? Еще в первый «визит» к Шерлоку Холмсу я узнал, что старинный телефон на столе в его кабинете… натурально работает.

Это была форма уважения к посетителю, который приобщался к сыщику, звоня из его кабинета своим родным, знакомым, друзьям. Но это была и отличная реклама всему, что связано с сыщиком, а конкретно — владельцу таверны-салуна.

Я знал, что ровно в пять вечера таверну атакуют вырвавшиеся из недр близ лежащих деловых зданий чиновники, клерки, деловой люд. Тогда, десять лет назад, войдя в дверь таверны, я уперся в спины людей, которые плотной толпой стояли по всему залу. Люди ели, пили и громко разговаривали. Шум стоял неимоверный: смех, шутки, выкрики — джентльмены радовались окончанию очередного рабочего дня.

И вот теперь я столкнулся с прежней атмосферой, и, как это было тогда, из-за стойки на другом конце зала на меня обратил внимание бармен, краснощекий упитанный мужчина в традиционном белом фартуке. И снова он о чем-то спрашивал меня, делая пальцами какие-то знаки. Я кивнул, и бармен успокоился. А через секунду в мою сторону поплыла тарелка с чем-то съестным и огромная кружка пива. Бармен, встретившись с моим взглядом, указал на «мою» тарелку.

Пока она оказалась у меня, я уже был втиснут внутрь зала. На тарелке, точь-в-точь как десять лет назад, лежал изрядный кусок ростбифа, пара картофелин и кусочек оранжевой моркови. И опять та же проблема: как есть в такой давке? И тем более — пить?

Но деваться было некуда, и я стал осторожно орудовать вилкой с двумя зубцами. Направление взял к лестнице, которая вела на второй этаж, в заветный кабинет сыщика.

Шаг за шагом — и через несколько минут меня вынесло к желанной лестнице. Я прямо с тарелкой поднялся наверх, где оказался в окружении знакомых с детства вещей: бумажка с шифрованной записью из «пляшущих человечков», заспиртованная змея из «Пестрой ленты», а на стене — горящая фосфорными глазами собака Баскервилей… Я был снова в мире большой доброй игры, созданной руками англичан.

Здесь я не торопясь стал ждать пяти тридцати и, когда стрелки подошли к нужному месту, поднял трубку телефона, конечно, с некоторым благоговением.

Гудок, другой, третий и еще несколько гудков. Жду — и дожидаюсь: в трубке голос Барона.

— Николас, привет, старина! Жажду видеть тебя. Когда? Позвоню еще раз, вернее всего дня через три. Здесь буду еще с неделю. А может быть, позвоню и завтра.

— Хорошо. Жду звонка… Завтра.

Через три дня было воскресенье. Весь день был подчинен прогулке по Лондону, правда только после обеда. С утра фирма-клиент отвезла меня за город, где я смог убедиться, что наружка отсутствует.

Думаю, сработала моя телефонная договоренность о пребывании на попечении фирмы весь этот воскресный день. Я подробно расспросил коллегу-англичанина о маршруте поездки, местах остановок и времени.

Как мне представлялось, подслушивающие наше торгпредство (телефонный звонок на фирму я специально сделал оттуда) поняли, что лишь в семь-восемь вечера мы вернемся из далекой загородной поездки.

Барон будет ждать меня в пять — пять тридцать в ресторанчике «Гринвич». Значит, в городе я должен быть не позднее, чем в три часа дня. Эти два часа мне будут нужны для последней, интенсивной проверки от наружки.

Планы на этот день я изменил без особого труда: фирмач, сопровождавший меня, вернее всего, обрадовался досрочной его отставке из гидов при иностранном коммерсанте, фактически незнакомом ему. Из бесед с ним я понял, что на этот день он кое-чем пожертвовал, то есть планами в семье. В общем, мы друг друга поняли и остались довольны.

Барон ждал, и рядом с ним лежал пакет, плотный и узкий. Я сразу прикинул — в карман пиджака войдет.

— Сколько минут у тебя есть, Максим? — деловито и помня наш уговор спросил он. — Уйдешь сразу?

— Посидим, Николас. Хотя бы полчаса, — сказал я, вглядываясь в его озабоченное лицо. — Все ли материалы ты получил из Ирака?

Барон вздрогнул, думая, что я спрашиваю о задании. Но потом понял, что речь идет об истории.