– Это не вопрос веры, – ответила она, заставляя себя быть терпеливой. – «Олмакс» не без причин считается местом для избранных даже в высшем свете, и нет смысла тратить силы на погоню за недостижимым. Вокруг тебя уже вьется несколько богатых мужчин, разве этого недостаточно?

Китти проглотила следующее пылкое возражение. Как объяснить и при этом не создать впечатление, что она потеряла голову? Попав в этот зал, они уже достигли многого, в этом тетя Дороти права, но не такой успех представляла себе Китти. Еще оставались территории для нее закрытые, территории, куда особы наподобие мисс Флеминг, в отличие от нее, могли проникнуть. Преимущество, которое они получали в «Олмакс»… пренебречь этим было нелегко. И по мере того как интерес мистера Стэнфилда к мисс Флеминг становился все более очевидным, Китти все сильнее убеждалась, что на его уровне у нее не появится ни единого шанса, пока она не получит приглашение.

– Почему ты так к этому стремишься? – умоляющее спросила тетя Дороти, не дождавшись ответа.

– Я… я просто… – Китти запнулась. – Все это могло быть моим. Если бы… если бы жизнь мамы и папы сложилась иначе, этот мир принадлежал бы мне без малейших усилий с моей стороны. Я не так уж сильно отличаюсь от этих дам. Они не лучше меня, тетя. Цель кажется такой близкой… Ничего не могу с собой поделать – мне хочется до нее дотянуться.

Она взглянула в лицо наставницы, ища понимания, и увидела, что та немного смягчилась.

– Я знаю, почему тебе это кажется несправедливым, – тихо сказала тетя Дороти. – Но ты не можешь устранить весь ущерб, нанесенный в прошлом. Вспомни, почему мы здесь. Нам нельзя отвлекаться. Ты пытаешься достичь недостижимого, поверь мне на сей раз. Итак, могу я надеяться, что ты прекратишь попытки?

Китти опустила глаза, пристыженная. Тетя Дороти права, у них оставалось всего шесть недель. Она должна твердо держаться своего пути, думать головой, а не сердцем.

– Да, хорошо, – согласилась она. – Я прекращу попытки.

– Умница, – бодро кивнула тетя Дороти. – А теперь я должна найти очаровательного джентльмена, с которым беседовала прошлым вечером. Мне кажется, ему очень понравится мое новое платье.

Она поспешно удалилась в погоне за комплиментами.

Китти взглянула на Сесили, еще не преодолев разлада с самой собой и отчаянно желая хоть с кем-то обсудить несправедливость происходящего.

– Что-то ожерелье плохо держится, – сказала Сесили, прижимая ладонь к украшению – естественно, поддельному.

Китти жестом попросила ее развернуться.

– Ага, – сказала она, сразу поняв причину. – Ты неправильно застегнула. Постой спокойно минутку.

Сведя брови, Китти углубилась в деликатную работу, радуясь возможности отвлечься.

– Твои поэты должны больше писать о реальном, – отсутствующе сказала она сестре, возясь с застежкой ожерелья – осторожно, чтобы не повредить нежную кожу Сесили. – Светские порядки, политика и все такое прочее. Я уверена, набралось бы не на одну книгу.

– Э-э-э… а они и пишут, – ответила Сесили. – Вообще-то довольно многие.

– Да? Ох! – Китти в третий раз за вечер почувствовала себя довольно глупо.

Она сделала глубокий вдох, прежде чем вернуться в битву. Времени осталось совсем немного, и тетя Дороти права – нельзя сбиваться с пути. Нельзя терять голову из-за чувств.