16

Наступил вечер первого бала. У Китти, Сесили и тети Дороти все было готово. Последние несколько дней они бесконечно сновали между модистками, шляпниками и уроками танцев и подготовились к знаменательному событию как нельзя лучше. Закутавшись в плащи и разместившись в наемном экипаже, они покатили по лондонским улицам к дому Монтегю на Беркли-сквер.

Проведя почти шесть недель в столице, Китти должна была привыкнуть к великолепию домов на роскошных улицах, к богатству, расплескавшемуся по самым фешенебельным районам города. Но ее прежние впечатления померкли перед величественным зрелищем Лондона в высокий сезон, когда богатейшие жители собрались в одном месте, приложив огромные усилия к тому, чтобы предстать перед миром во всей красе. Городской дом Монтегю затмевал сиянием луну, его окна мерцали, как фонарики, заливая площадь золотистым светом. Кэб, в котором приехали сестры, встал в длинную, протянувшуюся до начала улицы очередь из экипажей, и Китти высунулась как можно дальше, чтобы разглядеть действо собственными глазами. Она увидела блистательных дам, которые осторожно спускались из карет, украшенных гербами великих семейств, и плыли к дому. Дамы походили на павлинов или редких птиц из экзотических стран, привезенных на грандиозную выставку.

«Что за мир! – подумала Китти, затаив дыхание. – И какой шанс для нас!»

Она обернулась на Сесили, смотревшую поверх ее плеча. В кои-то веки нашлось нечто, объединившее сестер: чувство благоговения и завороженный взгляд.

Кареты постепенно продвигались вперед.

– Мы готовы, леди? – спросила тетя Дороти, подхватывая юбки.

Когда настал их черед, Китти постаралась выбраться из экипажа не менее грациозно, чем остальные дамы, пусть ей и не помогал молодцеватый лакей. Отныне и впредь мир будет наблюдать за ней. Приподняв подол бального платья – атласные юбки цвета слоновой кости, а поверх изысканная белая тафта, – Китти вместе с сестрой и тетушкой степенно проследовала по дорожке и вошла в логово льва.

По случаю бала здесь зажгли, наверное, тысячу свечей, удивилась Китти, озираясь по сторонам. Пройдя немного дальше, она обратила взгляд вверх, на люстры, и пришла к заключению, что свечей гораздо больше, чем тысяча. Светильники проливали на гостей лестное для них сияние, ласковым прикосновением подчеркивая драгоценности в ушах, на запястьях и шеях, отчего все до единого присутствующие казались еще более прекрасными. Китти очень старалась не разевать рот, но глаза ее беспомощно блуждали по залу, не в силах остановиться на чем-то одном. Повсюду, куда бы ни падал взгляд, она замечала свидетельства невиданного богатства: украшения, платья, свечи, угощение, безупречно одетые лакеи, грациозно, как танцоры, разносившие подносы с шампанским.

У входа в бальный зал сестер Тэлбот и миссис Кендалл доброжелательно приветствовала вдовствующая графиня Монтегю – она помнила их имена и сделала комплименты их платьям. Китти пытливо всмотрелась в ее лицо, ища малейшие проявления неискренности, но не обнаружила ничего подобного. Танцы еще не начались, и гости собирались группками, беседуя и смеясь. Китти порадовалась, что их платья, пусть и не столь богато изукрашенные, как у остальных, тем не менее ничуть не отставали от моды. Однако ее облегчение длилось недолго – до того момента, когда она поняла, что присутствующие не желают вступать с ними в разговоры, пока их не представит какая-то другая особа. Никто ее не предупредил, что следует к этому подготовиться. Она обвела лихорадочным взглядом зал в поисках хоть одного знакомого, но перед ней, как в тумане, проплывали лишь холодные оценивающие лица.

– Нам машет леди Рэдклифф, – успокаивающе прошептала ей на ухо тетя Дороти. – Смотри, вон там.

Китти проследила за ее взглядом и действительно увидела графиню, которая улыбалась и жестами подзывала их к себе. Переведя дыхание, Китти повела к ней сестру и тетушку неспешно, словно у них в запасе было все время мира.