Страхов, утомленный этим вопросом, сердито проворчал:
— Он ведь не чужой мне человек. Я не могу отвернуться от него, даже его действия оставляют желать лучшего.
Они приехали по широкому опустевшему проспекту, ярко освещенному бледным пронзительным светом фонарей, повернули на Кирова и остановились около высокого частного дома. В дверях их встретила жеманная женщина сорока лет, в черном кружевном кимоно, одетом поверх облегающих черных майки и лосин. Каштановые волосы были уложены в высокую пышную шишку, а на губах лежала матовая помада винного цвета.
В гостях у этой миловидной немолодой дамы было еще несколько человек, все дорого одетые и дорого пахнущие. Олег по-хозяйки зашел в дом и с порога представил гостя. Нахальное и развязное поведение ничуть не смутило присутствующих и саму хозяйку. Она неестественно широко и сладко улыбнулась и попросила пройти на кухню, где готовы были подавать поздний ужин.
— Даже если бы все точно знали, что Бог есть, что христианский Бог существует, что после смерти все грешники отправятся ад, двойственная природа человека бы при этом не изменилась, то в поведении людей ничего бы не изменилось, — уверенно проговорила гостья в жемчужном ожерелье, проглотив лист руколы.
— Почему? — удивилась хозяйка и положила себе в рот жирную креветку.
— Истинно верующие и без доказательств любят Бога и соблюдают его заповеди. Те, кто не верит, подвержены влиянию ложного эго, а ложное эго даже божественному проявлению не позволит себя затмить, и такие люди будут продолжать наслаждаться жизнью и совершать грехи, прикрываясь самыми разнообразными софизмами. Еще одна часть религиозных фанатиков будет желать скорейшей встречи с Богом и пытаться всячески оборвать свою жизнь. Получается, что доказательство существования Бога кардинально не изменит ничего в жизни людей, напротив, даже ухудшит. Смысл жизни на Земле и состоит в том, чтобы пройти свой путь в облике человека, наделенного двойственной природой.
— А вы не думаете, что точное знание о Боге, лишило бы людей свободы выбора? — вмешался длинноносый мужчина с орлиным взглядом.
— Нет, я так не думаю, — деловито надув губы, произнесла жемчужная женщина и добавила, — Преступники совершают преступления, точно зная, что их ждет тюрьма или казнь.
Страхов злобно ухмыльнулся: раньше никто не говорил о Боге, а теперь, куда ни зайди, везде ведутся беседы на экспертном уровне о трансцендентных материях.
— Вот вы заладили! — нервно вскричал Волков, раздраженный темой разговора, — Что вы привязался к этой идее? Человеку обязательно нужно во что-нибудь верить, тут я не спорю. Но ты можешь верить в себя, в науку, в психологию. Зачем верить в чудо?
— Верить в Бога и верить в чудо — две разные вещи, — тихо проговорил Страхов.
Волков бросил гневный взгляд на друга.
— Всем понятно, что вера в существование Бога нужна только, чтобы не бояться смерти, — сверкая глазами, вопил Волков, — Это человеческий эгоизм не может смириться с тем, что он когда-то может просто перестать существовать. А учение Христа существует только для тех, кого недолюбили в детстве. Все помешались на этой безусловной любви, которую никто не земле дать не может.
— Откуда тогда в человеке желание безусловной любви, если никто из людей не может её дать? — воскликнула жемчужная женщина и и вскочила со своего места, случайно уронив на пол столовые приборы.
Хозяйка с удовольствием наблюдала разгоревшийся спор, она с ликованием откупорила новый напиток и, разделив его между гостями, присела в углу комнаты, чтобы одним взглядом охватить всех участников разговора.
— Инстинкт, — холодно и злобно ответил Волков.
— Тогда Бог точно есть, потому что в инстинктах только то, что можно пощупать или отследить, — вмешался мужчина уже другой мужчина, постарше, — Ещё хуже, если это воспоминание. Как с едой: мы не хотим пирожное, пока не попробовали, а когда попробовали, то всегда хотим. Получается, мы уже знаем что такое безусловная любовь, и тогда Бог тоже есть. А что касается смерти, то ее бояться все. Это инстинкт. Атеисты тоже её бояться. Тогда наша вера в то, что нам поможет Бог, и их вера в то, что они сами могут всё контролировать, — одинаково прекрасные сказки. Но страх смерти и постоянное ощущение небезопасности может довести человека до психбольницы. А этого никто не хочет: ни верующие, ни атеисты.
Олег недовольно фыркнул и его покоробило от слов старика.
— Удивительно, но только верующие всё стараются кого-то в чём-то убедить. Атеисты ничего никому не доказывают, — в сторону сказал и снова обратился к гостям, — Но нельзя жить и опираться на мифическое существо и его представления о мире. Нужно опираться на рассудок.