— Скажите, что здесь делают? — спросил Страхов, когда врач попрощался с полной дамой в серой обтягивающей живот юбке.

— Я пригласил их, потому что у Терентьевых нет никаких родственников, их дети могут остаться сиротами.

— Вы не говорили, что кто-то из пациентов находится под прямой угрозой смерти.

— Я думал, что слова «в тяжелом состоянии» говорят сами за себя.

— Совсем ничего нельзя сделать?

— Понимаете, этот пожар обострил все болезни пострадавших. Теперь лечение должно охватывать полноценный восстановительный курс, который мы не можем себе позволить. Мы делаем то, что можем оплатить из бюджетных средств.

— Я посмотрю, что можно сделать.

— Ну конечно, — без какой-либо маломальской веры ответил врач.

— Я могу видеть мальчиков?

— Пока органы опеки заполняют документы. Только быстро.

Он прошел с специально отведенную палату, в которой медсестры с разрешения главного врача поселили братьев. Он постучался, и ему открыл дверь маленький мальчик лет семи с пухлыми щечками и кудрявыми короткими темными волосами. Он испугался, увидев на пороге чужого человека, и хотел быстро закрыть дверь, но из палаты послышался грубый ломающийся голос:

— Миша, пусти. Это органы опеки.

Маленький мальчик, конечно, не понял, кто такие органы опеки, но приказа брата ослушаться не мог, он, раскрасневшись, впустил незнакомца, и тут же юркнул под одеяло.

За столом, перед стопкой учебников с раскрытой тетрадью, сидел старший сын Терентьевых, Дмитрий. Страхов помнил, что ему исполнялось 14 в следующем месяце (по какой-то причине именно его дата рождения запомнилась), но выглядел он намного взрослее. Мальчик дорешал задачу и поднял голову, чтобы внимательно осмотреть пришедшего.

— Дима, — пробасил мальчик и протянул руку.

В этот момент рукав его олимпийки, полностью закрывавшей его бледное жилистое тело от шеи до кончиков пальцев, задрался, и показалось запястье буро-синева цвета. Страхов заметил это и быстро пожал руку, отведя взгляд. Мальчик поспешно закрыл синяки и, насупившись, спросил:

— Вы из органов опеки?

— Нет, я адвокат вашего соседа, Антона.

Страхов услышал, как Миша завошкался под одеялом при упоминании Антона.

— Вы можете мне сказать, как относитесь к Антону?