Игнат отправляется в свою комнату в доме его матери, а я, прощаясь с Настасьей, иду к себе. Дома включаю музыку. Готовясь ко сну, подпеваю словам песни, которая запала больше всех:

— Полюбил тебя просто так, просто так по родному… Хочу чтобы история нашей любви бегала по дому…

Завтра. Уже завтра. Боже мой, как же это, оказывается, страшно.

***

Сначала я прохожу плановое обследование у гинеколога. Он говорит, что с ребенком все хорошо и подтверждает справкой УЗИ количество акушерских недель, которые позволяют пройти неинвазивный тест на определение отцовства. Игнат настаивает, что нужно еще пройти исследование плода на всякого рода патологии. Я соглашаюсь с ним, конечно. Мне тоже хочется убедиться, что все в порядке, но, если честно, очень боязно как-то.

Мы с ним сдаем кровь в разных кабинетах. У Аскарова был выбор — мазок с внутренней стороны щеки или кровь из вены, но в знак солидарности со мной он решил, что страдать я не одна должна страдать. Чуть ранее, когда мы только ехали в Ярославль, я сказала ему, что очень не люблю, когда мне прокалывают вену. И даже анализ крови с пальца для меня — целая проблема. Призналась ему, что боюсь, но Игнат умилился этому. Он ответил, что это мило, и я кажусь ему малышкой.

Давно он меня так не называл.

Наверное, беременность влияет, но я едва ли не расчувствовалась, когда Аскаров обнял меня перед кабинетом лаборатории и уверил, что больно будет не только мне одной. Хотя уверена — у него нет проблем с медицинскими иглами. Он не выглядит человеком, который боится уколов.

— Однажды, еще в юности меня укусила бездомная собака, — рассказываю я, когда мы едем уже обратно. — К счастью, она оказалась не бешеной, не умерла, я за ней следила, как потребовали в травматологии. Но от укола наотрез отказалась, как меня только ни уговаривали и ни пугали. Нет и все! Представляешь?

Сконцентрировавшись на дороге, Игнат чуть ли не разгневанно крутит головой.

— И где я был тогда? — спрашивает будто сам у себя. — Пошла бы как миленькая и привилась бы от бешенства! Сумасшедшая девочка.

Он говорит это сердито, нервно. На скулах его обозначаются острые желваки. Однако реальное его беспокойство ситуацией, которая давно в прошлом, вызывает  у меня восхищение. Трепет. Я влюбилась в правильного человека. В мужчину, которому на меня не плевать совсем-совсем. Почему же так поздно я поняла это? Почему чувства появились так… не знаю… не вовремя. Мне неймется задать ему вопрос, где же он был раньше, но я разумно молчу. Ни к чему сейчас это. Игнат всё для себя решил.

Когда мы уже подъезжаем к дому, звонит мой телефон. Вытащив его из сумки, быстро прячу обратно, но по внезапно окаменевшему выражению лица Аскаров понимаю, что он успел всё разглядеть. Тимур… Ну когда ты оставишь меня хоть ненадолго в покое? Однако мое сожаление этим не ограничилось. Знакомый джип стоит припаркованным у нашего двора. Игнат оставляет свою машину рядом. Выходя, сначала долго разглядывает автомобиль моего бывшего мужа, словно думает, размышляет, а потом спокойной походкой направляется в дом.

Я спешу за Игнатом, потому что понимаю, что спокойствие это напускное. За столом на кухне в доме Настасьи Павловны расположились Тим и наш сосед — дядя Миша. Оба довольные, но Михаил прямо светится. Настасья без перерыва накрывает на стол, делает паузу только чтобы поцеловать по-матерински нас с Игнатом, а затем принимается опять за дело. Я в странном положении. Вроде нехорошо как-то стоять истуканом, нужно помочь маме Аскарова, но с другой стороны — обхаживать мужчину, от которого я старалась держаться подальше последний месяц, странно. Ага, мягко говоря.

— Игнатушка, — воркует Настасья, — ты почему не сказал, что к нам в гости такие люди приедут?! Тимурчик, Господи, сто лет тебя не видела. Я так рада, так рада!

Тим хотя бы не нагло расселся. По его лицу видно, что ему тоже не совсем удобно, но зачем тогда разыгрывать всю эту комедию?..

— В Москве была, а не увиделись, но ты, хорошо, сам к нам… в нашу деревню. Ты же здесь в первый раз, да? — нежничает Настасья Павловна, угощая его пирогами и сладостями. — Ничего-ничего, дети мои всё покажут. Сегодня они по Ярославлю ехали гулять, а в следующий раз тебя с собой возьмут. Да, ребят?

Она нас, ошарашенных, рассаживает за стол. Подливает чаю. Я все еще ощущаю себя очень неловко, но пошевелиться, чтобы помочь Настасье, не могу. Это будет не от сердца, да и я до того озабочена, что все из рук начнет валиться.

Как Тимур узнал, что я здесь? Ясное дело, ему не Игнат сказал. И не мама, правда же? Мама… не могла.

— Тимурчик, дорогой, — Настасья гладит меня по плечу, — а ты познакомься. Это Элла, она мне как дочка. Поэтому я говорю, — смеется, — «мои дети». У Эллочки и Игната ребенок скоро будет, — заливается румянцем мама Аскарова, но довольная такая, не передать.