— Конечно, — слегка смущенно, как бы не давя, не упрашивая, — хотелось бы внуков понянчить. Сын-то у меня единственный…

Мы с Игнатом переглядываемся. Да, он своей маме про мою беременность ничего не рассказывал. Под предлогом того, что покажет мне дом, который будет полностью в моем распоряжении, Аскаров меня уводит. Я его расцеловать готова за сообразительность! В компании соседей Настасьи Павловны душновато, зато в разы лучше, чем в бывшем коллективе, да…

— Спасибо тебе! — благодарю, наверное, уже в сотый раз. — За все.

Настроение приподнятое. Не понимаю себя, свои новые ощущения, но так легко стало, хорошо. Будто я отгородилась, наконец, от всего плохого в жизни.

— Правда, — с воодушевлением добавляю.

Игнат лишь кивает головой и отговаривается: мол, ничего такого. Но его мама, не зная обо мне ровным счетом ничего, с самого начала отнеслась ко мне по-родственному. Я благодарна им обоим за приветливость, неравнодушие. Тем более приятно осознавать, что Игнат это делает не из-за ребенка только, а из-за меня ведь тоже.

— В общем, условия хорошие, удобства все в доме, не на улице.

— Да, — чирикаю я так абсолютно женственно, что на меня слабо похоже. Заискиваю, подмасливаю.

Понимаю, почему говорю с пылом, с ликованием — потому что какая-то легкость поселилась на сердце, прижилась там. На все забить… это ж настоящий кайф! Но я не отдаю себе отчета, что я хожу за Игнатом без конца и любезничаю с ним. Подобными темпами и ублажать начну.

— Ладно, располагайся. Используй без стеснения все шкафы, всю технику. Ни за что не переживай. А я, — достает мобильный из кармана, сощуривается и прикидывает что-то в голове, — ехать должен. Пять часов в дороге… Надеюсь, хоть к утру вернусь, — говорит с ласковой, но какой-то незнакомой улыбкой.

Чувство, что Игнат стал отстраненным, крепнет. Спросить напрямую не решаюсь. Возможно, именно то, что я нахожусь на чужой территории, делает меня более застенчивой и мнительной.

— Мама, поверь, не надоедливая. Тебе с ней будет легко, — говорит Аскаров, а я ловлю себя на одной отвратительной мысли.

Игнат словно выстроил между нами невидимый барьер. Прочную стену. И лишь когда он отдалился, мне стало не все равно, кто я ему. Кто я для него. Потому что сейчас он ведет себя так, будто прошлой ночью мы не переспали, а я всего лишь должна родить ему ребенка. Если этот малыш его, конечно…

— Да я об этом даже не переживаю, — отвечаю как будто бы без волнения, а сердце совершает один кульбит за другим.

Пробую беспроигрышный ранее вариант: кладу ладонь ему на грудь, становясь напротив и на цыпочки, подношу свои губы к его. Шепчу, как мне кажется, вполне эротично:

— Зачем тебе уезжать? Может, останешься?

— Завтра важное совещание на работе, Элла, — деловито отвечает он, спуская мои руки со своих плеч.

Он отходит, как ни в чем не бывало. Я, шокированная, остаюсь смотреть ему в спину.

— Спокойной ночи. Ложись, хорошо? График тебе сейчас полезен. — Идет к входной двери, жестикулируя рукой. — А-а, кстати, я приеду на днях, поедем в город, заключим контракт с лучшим гинекологом. На всякий случай.

Меня так бесит его поведение, что я не сдерживаю эмоций и веду себя, как маленький обиженный ребенок. Скрещиваю на груди руки, надуваю губы.