Когда в строю остались одни офицеры, началась проверка формы одежды и экипировки.

— Первая шеренга, пять шагов вперед, ша-агом марш!

Фричинский вместе со всеми подался вперед, и Зацепа оказался весь на виду. В это время, как по заказу, из-за синих сопок прорвался первый луч утреннего солнца, и погоны лейтенанта засверкали золотом.

Командир полка изумленно уставился на Зацепу.

— Майор Митрохин, что за гусар объявился у вас?

Комэск крякнул и стал густо наливаться краской. Офицеры прыскали со смеху. Зацепа поежился.

— Откройте-ка ваш чемоданчик, — попросил Бирюлин.

Это уж совсем не входило в планы лейтенанта. Кто знает, что там напихал Фричинский? Он нерешительно открыл чемоданчик и — похолодел. Вместо планшета, бритвы, компаса, полотенца, навигационной линейки (все это должно входить в экипировку офицера на случай тревоги) на дне чемоданчика лежали… новенькие дамские туфли. Зацепа обескураженно пожал плечами и недобро покосился на Фричинского.

— Да-а, экипировка, прямо скажем, отменная, — иронически заметил полковник.

Взрыв хохота покатился по строю. Дальше Бирюлин проверять не стал.

Во время перекура Зацепа подошел к Фричинскому и сквозь зубы прошептал:

— Я считал тебя другом, а ты мне такую свинью…

— А я тут при чем?

— Ладно, — устало махнул Зацепа. — Кому хоть туфли предназначены?

— Сестренке. Подарочек ко дню рождения.

— Подсунул мне подарочек.

В конце дня в кабинете полковника Бирюлина собрался командный состав полка.

Бирюлин сидел у открытого окна и тянул папиросу за папиросой. Около него с блокнотом в руках примостился замполит Будко, остальные офицеры разместились на стульях вдоль стен.

Шел разбор учебной тревоги.

Докладывал начальник штаба. Он водил плексигласовой указкой по схеме боевого расчета полка, называл фамилии опоздавших, говорил о выявленных недостатках. Митрохин сидел как на иголках: ему изрядно досталось из-за непутевого лейтенанта Зацепы.