— А если бы по штатной должности не полагалось, то не пустили бы?

— Квартира — не проходной двор.

— Познакомьтесь, ваш новый сосед, — представил подполковник Зацепу. — Прошу любить и жаловать.

Только теперь грозная хозяйка удостоила летчика своим вниманием. Она бесцеремонно разглядывала новоявленного соседа по квартире и кривила в усмешке губы.

Зацепа вошел в комнату, за ним, как тень, последовала хозяйка. Замполит торопливо и, казалось, с облегчением удалился прочь. Зацепа растерянно оглядел грязные обшарпанные стены, неровные половицы, между которыми зияли щели чуть ли не в палец шириной.

На кухне тоже был беспорядок. На столе — гора немытой посуды, остатки еды. Через всю кухню крест-накрест на веревке висели простыни, наволочки, женское белье.

— Вы холостяк? — поинтересовалась соседка.

— Угу, — угрюмо отозвался Зацепа, занятый невеселыми мыслями.

— Не везет мне, — вздохнула женщина-монумент и подбоченилась: — Давайте сразу условимся. Домой являться не позже десяти часов вечера, женщин и друзей не водить. В комнате не шуметь — стены тонкие, все слышно. Полы на кухне и в коридоре мыть по неделям. Что еще? Да, без спросу на кухне ничего не брать. Ясно? Вот такие мои условия.

«За два года четверых выжила. Пятый на очереди я», — горестно подумал Зацепа.

— Мне все ясно. А теперь слушайте меня. Во-первых, домой я буду возвращаться, когда захочу, во-вторых, женщины и друзья будут ко мне валом валить, а музыка — греметь до одиннадцати. И еще… я терпеть не могу, когда на кухне сушат женское белье! — одним духом выпалил он.