— Осторожней, Володька, фриц на хвосте!
— Так рубани его!
В сердцах Бирюлин сотворил такой головокружительный крюк, что черный крест проскочил вперед, вспыхнул внезапно красным, потом медленно разломился пополам и рухнул вниз.
— Так их! Так! — неистовствовал Петухов и вдруг коротко выдохнул?
— Ох…
Бирюлин увидел: «ястребок» Петухова, точно споткнувшись, резко клюнул к земле…
«А говорил: ни одна пуля меня не возьмет — душа у меня бронированная».
Будто наяву, встал сейчас перед глазами Бирюлина весельчак и заводила Сашка Петухов. Хохочет и водит по сторонам озорными глазами. И тот же смолянистый чуб, известный всему полку, выбивается из-под сдвинутой почти на самый затылок пилотки, и та же молодецки расправленная, украшенная орденами грудь.
«Душа у меня бронированная!» — это были любимые снова Саши Петухова. Никогда и ни при каких обстоятельствах он не унывал — ни на земле, ни в воздухе. Может быть, в тот роковой день, когда Саша корпусом своей машины закрыл в бою командира, он и умер с веселым азартом в шальных глазах, упоенный боем, умер, даже не успев осознать своей смерти. И ушел летчик-фронтовик Александр Петухов в вечность — в голубое небо, в переливчатые трели жаворонков, в шепот листьев, в колыханье трав, в далекий гул реактивного самолета, в шум больших и малых городов, во все, ради чего он отдал свою жизнь. А на смену ему пришли другие…
Летайте, сыны мои, разгоняйте черные тучи, и люди вам скажут спасибо за чистое небо над головой, за яркое, жизнь дарующее, вечное солнце!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
На погонах блестели звездочки. Не по две, как раньше, а по три на каждом. Повышение в звании — не каждый день такое случается. Значит, и он, Валентин Зацепа, чего-нибудь да стоит… Ну, Фричинский — понятно, у того все в ажуре, человек он степенный, сдержанный и вообще… достоин. А у него, Зацепы, все не как у людей — с вывертами. «Суета догони горячку» — так назвал его однажды в сердцах Бирюлин.
Когда командир звена писал аттестацию на присвоение очередного воинского звания, у Валентина томительно сосало под ложечкой. Чем черт не шутит… А вдруг напишет такое!..
Но страхи оказались напрасными.
Старшие лейтенанты шагали сейчас по гулким дощатым тротуарам города. Встречные девушки украдкой бросали на офицеров любопытные взгляды. Любуетесь? Любуйтесь — вот мы какие, стройные, подтянутые! Походка легкая, плечи вразлет, выправка военная. Мы не только в небе, но и на земле цену себе знаем.
— Куда курс? — справился Фричинский. — В ресторан?
— Отставить.
— Сам же говорил — обмыть полагается, чтобы звездочки не ржавели, — проворчал Фричинский.
Зацепе в ресторане появляться не хотелось: вечно вертится там этот лохматый тип, Мишка-музыкант, еще скандал устроит. Попробуй потом докажи, что не ежик!
— Может, к Любаше зайти?