Зацепа открыл глаза и в первое мгновение не мог сообразить, где он и что с ним. Лунный свет лился в окна гостиницы. Звезды, будто подмороженные льдинки, гляделись из черноты неба. Ни звука, только мирное посапывание флегматичного Фричинского.

— Уф, черт! И приснится ж такое…

Он стал вспоминать сон: кошмар какой-то. Сначала его переехала машина, грудь давит, давит, он хочет крикнуть, позвать на помощь, не может, сил нет… Потом он видит себя в самолете, а внизу стоит и машет рукой медсестра. Но почему она так похожа на Любашу? Грохочет турбина, мелькают сопки, деревья, кружатся рваные облака. И вдруг — тишина. Стал двигатель. Падает высота. Падает скорость. Вот уже острые, как клыки гигантского зверя, скалы сопок нацелились и готовы вонзиться в него. Он судорожно сжимает рычаг катапульты, а фонарь кабины не открывается: заклинило. Он мечется, как в мышеловке… В ушах нарастает зловещий гул… Это гудит не небо — земля. Сейчас будет удар!..

Хорошо, что это только сон!

Валентин полежал, счастливо вытянувшись на чистой белой постели, попытался снова заснуть, но нервы были слишком взбудоражены… Чтоб хоть как-то успокоиться, он стал считать до ста — говорят, помогает. Ничего не помогло. Мозг словно взбунтовался. Одолели думы…

Друзья уже вовсю летают в сложных условиях, а он, Зацепа, отстал, ковыляет по земле, и врач каждый день говорит ему: отдохни, голубчик. Вот как получается: в стартовый наряд — пожалуйста, в небо — запрет.

Митрохин его в отпуск выгоняет, а ему не отпуск нужен, ему полеты нужны, ведь перерыв и без того большой, можно совсем разучиться летать. В то время когда товарищи рассекали небо, ходили на воздушные бои, стреляли на полигоне, отрабатывали в зонах высший пилотаж, одиночно и в паре, он вынужден был ходить в стартовый наряд.

А вчера Митрохин и вовсе сжалился над ним: даже в стартовый наряд не запланировал. Сиди, мол, дома, отдыхай. Но какой тут отдых, когда аэродром гремит? Надо хоть чем-нибудь быть полезным. А чем? И вспомнил Зацепа разговоры: сюда бы буфетик неплохо… И в самом деле, почему бы в перерывах между полетами человеку не попить лимонаду, перекусить маленько или же взять пачку сигарет?

Рано утром Зацепа обратился к начальнику штаба:

— Разрешите организовать буфет?

Низкорослый добродушный подполковник Дроздов внимательно выслушал лейтенанта и расплылся в довольной улыбке:

— А это хорошая мысль. Добро, добро…

Он тут же позвонил в автопарк и распорядился, чтобы лейтенанту Зацепе была выделена грузовая машина.

— Забирайте военторговский буфет и везите на аэродром, все равно днем в клубе никаких мероприятий не проводится. Если понадобится, действуйте от моего имени, — напутствовал он лейтенанта Зацепу.

Буфетчица оказалась женщиной покладистой. Они погрузили на машину ящики с лимонадом, квасом, корзины с булками, колбасой и приехали прямо на аэродром.

Слух о прибытии буфета облетел все службы с быстротой беспроволочного солдатского телеграфа. Все, кто был свободен от полетов, сочли своим долгом навестить «торговую точку».

Летчики между вылетами перекусывали, утоляли жажду. То тут, то там слышались разговоры:

— Спасибо нашему начальству, позаботилось…

— И технарей стали за людей считать.

— Все для человека, все во имя человека!