— Ну что ты?.. Не нужно.
— Читай! Я хочу, чтоб ты все про меня знал…
Валентин покорно открыл тетрадь.
«И вот он стоит у калитки, мой часовой, мой единственный… Я люблю его, и он любит меня. О, Мишель!..»
Валентин отшвырнул от себя дневник.
— Не могу я!
— Нет, читай! Дальше читай! — Любаша подняла, с пола тетрадь и снова положила на стол.
«Я порой сама не понимаю своего характера: непостоянная какая-то. Поссорилась с Мишелем. Для него вся жизнь — игра. Он и со мной все время игрался… Но это уже в прошлом».
Любаша вдруг подскочила к столу, схватила дневник и принялась исступленно рвать его:
— Вот тебе, вот!
Она будто не листы рвала, а хлестала себя по щекам.
— А еще не хочешь? Вот тебе, вот, расплатись сполна!
Валентин поймал ее руки.
— Любаша, ну что ты? Зачем так? Успокойся… Я ведь все понимаю…
— А раз понимаешь, то уходи!
Зацепа опешил:
— Ишь ты какая… крутая на поворотах.
— А вот такая, какая есть. И не трогайте меня вы, чистенькие, благополучненькие. Я ведь вас не трогаю…
И Любаша заплакала.
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ