Потом вышел во двор, где гарцевал ночью, и долго издали разглядывал припорошенный снегом волчий труп.

— А ить это я, туды его, волка ширинкой задушил, — сказал он, совсем осмелев.

После в деревне, когда вспоминали что-нибудь связанное с той зимой, так и говорили: «Это было, когда Тихоныч волка задушил».

В ту памятную зиму произошло еще событие, не столь страшное, но тоже заставившее поволноваться. Как-то в ноябре я с утра отпросился съездить за дровами и когда, свалив возле дома воз, пришел на работу, Арсентий Васильевич беседовал в конторе с приехавшим из соседней деревни председателем сельпо Михаилом Горобчуковым.

Какой у них состоялся до меня разговор, не знаю, но дело было уже обговорено.

— Садись, выписывай от Михаила Ивановича приходный ордер на сотню, — приказал мне Арсентий Васильевич.

— За что? — полюбопытствовал я.

— Патефон ему продал. Парень жениться собрался… Обзаводится к семейной жизни.

Я возмутился:

— Ну и пусть женится. Патефон нам самим нужен. Это культурно-бытовое имущество.

— Колхозу патефон ни к чему, — возразил Арсентий Васильевич.

— Я не согласен. Колхозники тоже хотят музыку слушать.

— Не встревай не в свое дело, — Арсентий Васильевич забарабанил пальцами по столу. — Тонька уже ушла за кассиром, а твое дело оформить, чтобы все было по закону.

Кассиром по совместительству был хромой Ванюшка. Когда он в расстроенных чувствах пришел, держа в руке металлический ящик со звоном, где хранил деньги и документы, я уже, скрепя сердце, выписал ордер.

— Вот, получите с меня, — Михаил выложил на стол три тридцатки и червонец. — Хорошую цену даю, патефон-то старый.

— Ну и нечего его покупать. У нас, можно сказать, одно развлечение, — обиделся Ванюшка. — Никак в толк не возьму — для чего потребовалось продавать?

— Да вы не серчайте, ребята, — примирительно сказал Михаил. — Хотите, я вам сахару выпишу?

— Непривычны мы к сладкому, — окрысился Ванюшка. — Пусть председатель чай с сахаром пьет.

— Ну-ну, — строго произнес Арсентий Васильевич. — Хватит антимонии разводить. Получи в кассу деньги и ступай. Покуда я еще хозяин колхозу.

Встав на табуретку, он достал со шкафа патефон с пластинками и протянул Горобчукову.