— А что с ними? — я растерялась и повернулась к телевизору, чтобы увидеть свое отражение. Но Лукас оказался сзади и, положив руки на талию, повернул меня к себе лицом раньше, чем я успела понять, что вижу. С нежностью вглядываясь в глаза, он улыбнулся той улыбкой, от которой мне становилось тепло и солнечно, как летним вечером.

— Ты видела фото с места преступления, — уверенно произнес он, и я покраснела. Опустив голову, отвела взгляд, тогда Лукас охватил меня руками. Но совесть не позволила обнять его. Горячо выдохнув мне в волосы, он тихо продолжил:- Думаешь, я не знаю тебя, Эшли? Ни на секунду не сомневаюсь, что любопытство сильнее тебя, и не любопытство это вовсе.

— Что же тогда? — бесцветным голосом поинтересовалась я, обвивая его шею руками, и уткнулась носом в плечо. Лукас успел снять пиджак, галстук и закатать рукава рубашки, которая пропахла запеченным мясом.

Он неопределенно пожал плечами.

— Природный дар, полагаю. Индивидуальная особенность, отличительная черта характера и всей твоей сущности, — он отстранился, чтобы вновь посмотреть в глаза. И выглядел в это мгновение абсолютно счастливым. — Тебе бы цены не было в отделе криминалистики!

Такой милый и наивный…. Я почувствовала себя ничтожеством.

— Когда станешь старшим детективом, то изменишь мир к лучшему. Возьмешь магов на службу, — пролепетала я.

Лукас тихо рассмеялся.

— Я польщен твоими словами, произнесенными с такой уверенностью, но, увы, вряд ли они когда-нибудь сбудутся, — он без сожаления улыбнулся, пожав вновь плечами. — Для того, чтобы занять пост старшего детектива, нужно дождаться смерти Брейнта и дожить самому, потому что иначе он не уйдет из полиции. А Брейнт, похоже, бессмертный!

Непроизвольно улыбнувшись, я обняла Лукаса со всем теплом и нежностью, на которую могла быть способна. Он уткнулся носом в мои волосы. Простояв так с минуту и выдержав необходимую паузу, я спросила будничным тоном:

— А почему у тебя куча писем, адресованных совершенно другому человеку, проживающему в западной части города?

Лукас засмеялся, тихо и очень по-мужски. От этого звука по коже побежали приятные мурашки.

— Чистой воды конспирация, Эшли. Чтобы не выдавать осведомителя. У нас есть подставная личность, через которую мы общаемся с ним. Все сообщения и письма идут сначала по адресу, который ты нашла на конверте, а после адресат доставляет почту по истинному месту назначения.

— То есть, третье лицо, являющееся связующим звеном? — переспросила я, отстраняясь. В голове уже строилась вереница догадок, росла новая теория смерти Саммер, а Лукас видел в моих глазах то, что хотел видеть. Тепло и любовь.

Чмокнув меня в лоб, он пробормотал что-то нечленораздельное, но я расценила ответ, как положительный. И меня понесло дальше на волнах мыслей:

— Значит, бэлморту весточки от заказчиков доставляет некое лицо, являющееся посредником, но, в то же время, остающееся вне подозрений….

— Эшли….

— …тот, кто может свободно общаться и с теми, и с другими, не вызывая сомнений. И ему совсем не обязательно самому ходить к ним, — я продолжала вдохновенно вещать, пока Лукас мягко увлекал меня к дивану, поддакивая только для моего удовлетворения, — они могут ходить к нему! Таким образом, посредником может быть продавец в магазине или аптекарь, или….

Лукас не позволил договорить — накрыл губы поцелуем, становящимся горячее и требовательнее с каждой секундой. И целовал до тех пор, пока я не перестала сопротивляться и не оставила попытки продолжить размышления вслух. Поддавшись слабости и его приятному напору, я замолкла и отдалась поцелую, хотя по инерции какое-то время продолжала размышлять. А что, если Саммер была…. Нет, не сейчас.

Когда мы сели ужинать, предварительно вместе накрыв на стол, Лукас разлил шампанское по бокалам и принялся за разделывание мяса.