Глава 22

Не успела я оказаться дома и принять ванну, как позвонил Лукас. Он решил сделать мне сюрприз, а я хотела немного отвлечься от насыщенного дня. Его желанию сгладить наши недавние разногласия я с готовностью подыграла. Осадок в душе остался, но нельзя винить человека за его точку зрения. Да, у меня была отличная от него позиция, но с некоторыми вещами в отношениях приходится мириться. Лукас всего лишь человек, и ему не понять маленькую ведьму, но его чувства ко мне искренни.

В моей жизни было не так уж много мужчин. Хватит одной руки, чтобы сосчитать по пальцам. Кто-то сейчас посмеется, кто-то пожалеет, но только тот, кто истинно любил, поймет меня. Дело в том, что ни с одним из них я не чувствовала себя счастливой, из-за чего легко и безболезненно расставалась, оставив в их судьбе красивый, но печальный след. Я жила в вечном ожидании какого-то чуда, до сих пор живу. И Лукас единственный из моих кавалеров, с кем я научилась расслабляться и не думать о том, что могло бы быть и лучше. О том, что где-то живет тот, кто предназначен мне судьбой. Я почти смирилась с тем, что им является Лукас. Но мелкий червь сомнений с недавних пор пробудился и начал грызть изнутри сердце. И сейчас, глядя на Лукаса, я невольно вспоминала голубые, почти синие глаза Шермана….

Лукас стоял у своей машины, одетый в дорогой васильковый костюм из блестящей ткани, белую рубашку с черным, в тонкую голубую полоску, галстуком. И улыбался. Он походил на новогодний подарок — такой же желанный и красиво упакованный в сверкающую, шелестящую бумажку. И я знала, что внутри он так же прекрасен, как и снаружи. Я улыбнулась в ответ, хотя вернее было бы сказать «просияла». Именно так ощущала себя, глядя в светящиеся глаза Лукаса, рассматривая идеальные черты лица и испытывая определенную долю нежности. Не скажу, что его вид пробуждал тепло внизу живота и заставлял томиться от желания. Нет, я отвечала на его любовь, симпатизировала, как никому раньше, но особой страсти никогда не испытывала. Сейчас, глядя на Лукаса, хотелось обнять его и согреться, остаться так близко, насколько это возможно. Но мысль о Бене каждую минуту спускала с небес на землю — маленький такой, едва заметный укол совести. Где-то в сердце зарождались чувства к патрульному….

Перебежав дорогу с улыбкой, не сходящей с губ, я остановилась перед Лукасом и, поднявшись на цыпочки, подставила губы. Он провалился в омут моих глаз, когда склонился для поцелуя. По телу растеклось приятное тепло от прикосновения, легкого и целомудренного. Иногда я с ним счастлива по-настоящему.

— Ты прекрасно выглядишь, — почти шепотом произнес Лукас. — Как всегда. И я не устану повторять это.

Еще не зная, что он задумал, я выбрала из гардероба платье — футляр из темно-лилового тончайшего кружева на подкладке. Ассиметричный вырез спереди, окантованный тем же кружевом, точно повторялся сзади, только выглядел гораздо откровеннее. Если снять черный плащ, то спина окажется открыта до того места, которое невольно подключает фантазию. На ногах сверкали черные лакированные туфли на шпильке.

Обняв одной рукой за талию, Лукас отстранился, ровно настолько, чтобы одарить восхищенным взглядом. Свободной рукой он бережно заправил за ухо выбившуюся из прически прядь. Я не люблю посещать салоны красоты, укладываю волосы сама, а к парикмахеру наведываюсь исключительно для стрижки. И в этот вечер закрутила крупные локоны, выпустив набок челку, вылила вволю лака и удовлетворилась своим отражением в зеркале. Волосы у меня блестящие от природы, поэтому особого ухода не требуют, но я стараюсь поддерживать их великолепие разнообразными масками. Считаю, что любой дар нужно беречь.

— Куда мы поедем? — с придыханием спросила я, всматриваясь в улыбающиеся глаза Лукаса. Он блеснул белозубой улыбкой и иронично поморщился, возведя взор к небу.

— Ко мне домой.

Я опешила, но не успела измениться в лице. Он быстро притянул меня к себе, мягко и бережно, и я положила ладони ему на грудь.

— Но я подумала….

— В ресторанах ты чувствуешь себя неуютно, — констатировал факт Лукас. — И я решил разнообразить нашу культурно-развлекательную программу.

Я вопросительно прищурилась, и Лукас понял без слов.

— Я приготовил ужин, — выдвинул он аргумент, с которым не поспоришь. И я поддалась. Слишком легко и быстро, пожалуй, но я не могла не сделать ему приятно. В конце концов, Лукас заслуживал этого.

У него небольшой дом, окруженный плакучими ивами, рядом с центром города. Изящные ветви клонились к земле, рассыпаясь плетеным занавесом из листвы. Аккуратно постриженная газонная трава сочно-зеленого цвета даже в вечерних сумерках, небольшой куст жасмина перед крыльцом, дурманящий аромат которого заполнял весь сад. Белый резной забор огораживал всю эту «скромную» красоту от соседних домов. На улице Дождей проживали исключительно люди. Свое название она получила из-за проклятия, посланного на одного из жителей брошенной им ведьмой. В течение месяца здесь шли ливни, пока колдунья не остыла и не сжалилась над соседями бывшего возлюбленного.

Бежевые стены, песочная чешуйчатая крыша, широкие окна, небольшая веранда на заднем дворе — дом оформлен в классическом стиле. Стеклянные двери, к которым вела белая каменная лестница, отделанная светло-коричневым кафелем. Зелено-кремовая плиточная дорожка прямой, ровной лентой бежала от калитки к порогу.

Внутри дом походил на вафельный торт — приятные шоколадно-ванильные оттенки, начиная с обоев и заканчивая мебелью. Даже мелкие детали интерьера не выбивались из общей картины. Холл состоял из паласа, гардероба, зеркала и полки для обуви. Скромная люстра напоминала пчелиный улей: небольшая композиция конусообразной формы и матово-медового оттенка из стекла и пластика. Далее, следуя по широкому коридору, попадаешь в просторную холостяцкую кухню, где кроме холодильника, островка с барными стульями, плиты и кухонного гарнитура нет ничего. И штор тоже. А зачем, если окна выходят на задний двор, где из-за плотного подлеска невидно соседних домов и улиц?!

Слева спальня с большой кроватью, столиком, на котором стоял ванильно-желтый светильник с абажуром, напоминающим аккуратный комок сахарной ваты. Возможно, я проголодалась, и запах, доносящийся с кухни, будоражил вкусовые рецепторы, поэтому все предметы в доме казались мне аппетитными….

Над деревянным изголовьем кровати висела огромная картина — бутон лилии, переливающийся всеми оттенками коричневого. Плотные темно-бежевые шторы на двух окнах, между которыми втиснулась кровать, небольшой шкаф-купе, кресло с резными ножками и подлокотниками и, безусловно, палас с мягким ворсом.