Даррелл назвал это упражнение «Ситуационная комната Даррелла и его мамы» (однажды он услышал по телевизору, что в Белом доме есть Ситуационная комната). Даррелл и его мама составили табличку: в первой колонке они записывали ситуации, во второй – его чувства по поводу этой ситуации, а в третьей – что он должен сделать, чтобы сохранять спокойствие. На с. 238 приведен заполненный бланк Даррелла, а также пустой шаблон, который вы можете персонализировать и применять в работе со своими детьми.

Чтобы стимулировать мышление «сверху вниз», создайте атмосферу исследования. Ни в коем случае не осуждайте ребенка. Если вы родитель, постарайтесь найти время, чтобы поговорить с ребенком в отсутствие отвлекающих факторов, таких как включенные гаджеты, телевизор и пр.

Мы можем моделировать нисходящее мышление через процесс саморефлексии. Например, если вы с ребенком вместе пережили трудный момент, расскажите, что вы чувствовали, затем сделайте паузу и посмотрите на ребенка: возможно, он подхватит ваши мысли и в ответ поделится своими переживаниями.

Например, на одном из сеансов мама Даррелла сказала: «Прости, что недавно накричала на тебя. Я очень волновалась и вышла из себя, когда наша собачка потерялась». Это побудило Даррелла рассказать о том, что он чувствовал, когда его мама разозлилась, а также о том, как он боялся, что их любимую собаку сбила машина. (К счастью, к тому времени собака была уже дома, ее нашел сосед.)

Что же помогло Дарреллу залечить раны, которые подсознательно влияли на его эмоциональную и поведенческую регуляцию?

Работавшие с ним специалисты перестали рассматривать его поведение как главную мишень и сделали акцент на поддерживающих взаимоотношениях и индивидуализированной развивающей поддержке. Это оказалось то, что нужно: целительная сила отношений помогла мальчику справиться с социальными и эмоциональными ограничениями, которые и вызывали агрессию.

Как только автономная регуляция стабилизировалась, Даррелл стал более открытым и охотно исследовал нисходящие стратегии самоуспокоения. Его восходящие и нисходящие способности поддерживали окружающие взрослые – родители, учителя, терапевты, члены расширенной семьи и сообщества – которые любили его и искренне хотели ему помочь.

К сожалению, в нашей культуре до сих пор сохраняются определенные стереотипы, связанные с психическим здоровьем. В частности, проблемы психического здоровья ребенка рассматриваются в ином ключе, нежели его академические или медицинские потребности. Хотя эмоциональные потребности ничем не отличаются от других потребностей, их понимают гораздо хуже: они затрагивают сферу психического, а потому представляются более таинственными и менее осязаемыми.

Как правило, о психической гигиене говорят реже и в ином тоне, чем о физическом здоровье. Дети только выиграют, если мы, взрослые, будем спокойно говорить о наших собственных эмоциях и состояниях, таких как уязвимость, страх и стыд: это убедит их, что эмоциональные (и поведенческие) флуктуации являются неотъемлемой частью нашей жизни. Я настоятельно рекомендую почитать Брене Браун, чьи программы, книги и статьи посвящены одной ключевой теме: как научиться принимать свою уязвимость, а не скрывать ее[151].

Со временем Даррелл развил способность использовать свой мыслящий мозг для понимания непредсказуемых реакций своего тела, обусловленных активацией красного пути. Произошло нечто совершенно удивительное: он превращал нейроцепцию в перцепцию[152]. Другими словами, он развивал самосознание. Однажды, после трудного дня в школе, Даррелл сказал: «Счастливый малыш и взрыв сегодня боролись друг с другом». Папа спросил: «И кто победил?» Даррелл молча поднял большой палец. Улыбка на лице мальчика и реакция его отца – прекрасный пример удивительного – и эффективного – использования мозга для успокоения и упорядочивания телесных ощущений[153].