Дети любят играть; игра позволяет им установить контакт с другими и пережить широкий спектр чувств и телесных ощущений. С точки зрения поливагальной теории игра тренирует эффективное использование системы социальной вовлеченности для подавления примитивных реакций по типу «борьба или бегство»[136]. Во время игры дети «упражняют» зеленый путь посредством безопасного экспериментирования с различными чувствами и импульсами. Игра помогает детям естественным образом справиться со своими «большими» эмоциями, страхами и тревогами.
Рассмотрим простую игру в «ку-ку»: малыши на мгновение теряют взрослого из виду и искренне радуются, когда он внезапно появляется снова. Во время этого упражнения ребенок испытывает небольшую дозу страха, а затем, убедившись, что со взрослым ничего не случилось, успешно его преодолевает.
Или возьмем веселую и увлекательную игру в прятки. Тренировка нервной системы начинается с управляемого стресса (симпатическая активация): ребенок должен быстро отыскать место, чтобы спрятаться, и в дальнейшем ничем не выдать своего местонахождения. Если при этом активен зеленый путь, обеспечивающий возможность контроля «сверху вниз», он может подавить хихиканье и желание пошевелиться, чтобы его не нашли. Дети, у которых способность тормозить свои импульсы развита недостаточно, часто не могут устоять перед соблазном издать тот или иной звук или иным образом подать сигнал другому игроку. Таким образом, игра в прятки – своего рода лакмусовая бумажка, позволяющая оценить не только умение ребенка подавлять свои импульсы, но и способность сознательно контролировать свое поведение.
Игра позволяет детям экспериментировать с негативными и позитивными чувственными состояниями – агрессивными, соперничающими или стимулирующими – безопасным и социально приемлемым способом и тем самым подготавливает их к совладанию со сложностями реальной жизни[137]. Кроме того, она помогает «укротить» агрессивные импульсы, обеспечивая им символический выход, а также дает отличную возможность потренировать мышление и чувствование в режиме реального времени[138].
Игра со сверстниками представляла для Даррелла особые сложности, поскольку в критические дошкольные годы ему слишком часто приходилось задействовать красный путь. В ответ на его непредсказуемость другие дети обычно избегали взаимодействия с ним или пытались управлять его поведением (например, говорили ему, что нужно делать, и не принимали в игру, если он отказывался). В результате возник замкнутый круг: вместо использования более эффективных и уместных моделей поведения Даррелла регулярно провоцировали на реакцию по типу «борьба или бегство». По этой причине неудивительно, что в семь лет его игровые навыки были по-прежнему неразвиты. Стресс пагубно влияет не только на естественное любопытство и стремление детей к экспериментированию, но и на их способность вступать в связанные с игрой социальные взаимоотношения. Чтобы развить эти навыки, я посоветовала родителям ежедневно вовлекать Даррелла в игровое взаимодействие.
Почему интерактивная игра так важна? Во-первых, игра помогает заполнить пробелы в социально-эмоциональном развитии. Во-вторых, она оказывает исцеляющее действие, позволяя развить психологическую и эмоциональную устойчивость за счет сочетания управляемого симпатического возбуждения с безопасным социальным взаимодействием[139]. Как мы убедились в двух предыдущих главах, дети с устойчивыми проблемами в поведении особенно уязвимы, а потому одна из наших первоочередных задач – повысить их толерантность к неприятным ощущениям, чувствам и мыслям[140]. Игра – естественный язык детства, способный существенно укрепить устойчивость ребенка к стрессу. Это не только увлекательно и весело, но и помогает детям убедиться, что они
В ходе игровой деятельности дети управляют широким спектром положительных и отрицательных эмоций, одновременно напрягая «мускулы» эмоциональной сорегуляции и наметившегося символического развития. Игра – ценный инструмент для всех детей, растущих в мире, который часто кажется угрожающим и непредсказуемым.
Игра с родителями или другими значимыми взрослыми – один из способов устранить пробелы в развитии. Она помогает детям укрепить свои способности и в конечном счете избавиться от основных причин проблемного поведения. Кроме того, развивающая игра позволяет ребенку накопить ресурсы, необходимые для успешного управления своим поведением, эмоциями и импульсами.
Характеристики терапевтической развивающей игры
Терапевтическая игра требует социального взаимодействия с внимательным, заинтересованным взрослым.
Ребенок и взрослый наслаждаются игрой и чувствуют себя в безопасности в пределах аллостаза (хорошего стресса).
Тему и ход игры обычно задает ребенок, а не взрослый.
Терапевтическая игра предполагает заинтересованность и взаимную вовлеченность.
Для детей игра – это естественное состояние, позволяющее выявить подсознательные беспокойства, страхи, конфликты, стремления и радости. Игра – самый эффективный способ узнать, о чем ребенок думает и с чем пытается совладать. Игра дает нам подсказки и ответы на вопросы, которые ребенок, возможно, еще не способен обсуждать вслух. Например, родители и учительница часто расспрашивали Даррелла о его поведении, однако до начала терапии он не мог дать связного ответа и либо уходил от вопроса, либо выдумывал неправду. Когда же значимые взрослые начали вовлекать его в терапевтическую игру, мы нашли причины агрессии в сюжетах, которые он обычно выбирал. Дети показывают нам, что их беспокоит, через игру – часто задолго до того, как они смогут поведать нам о своих проблемах словами. Со временем игра помогает детям развить способность напрямую говорить о своих внутренних чувствах и мотивах (или давать им иное символическое выражение).
Развивающая игра, основанная на отношениях, предполагает, что взрослый всячески поддерживает инициативу ребенка и следует его примеру. В ходе игровой деятельности ребенок показывает нам, что его беспокоит, посредством действий, тем, эмоций и содержания игры[141]. Функция взрослого – подготовить для этого почву через свое физическое и эмоциональное присутствие. Следуя указаниям ребенка и играя роль терпимого интерактивного партнера, мы можем обнаружить, что у него на уме. Задача взрослого состоит не в том, чтобы вести за собой, учить или оценивать какие-либо аспекты игры. Скорее, мы всецело подчиняемся ребенку, проявляя при этом некритическое любопытство, заинтересованность и принятие.
Типы физических движений, игрушек, сюжетов, символов и идей, к которым ребенок тяготеет естественным образом, позволяют нам лучше понять его внутренние мотивы, эмоции, страхи и опасения[142]. Именно через игру нам удалось помочь Дарреллу связать раннюю травму с текущим жизненным стрессом.
В течение нескольких месяцев мальчик и его родители посещали еженедельные сеансы, на которых учились играть. Поощряя родителей во всем следовать примеру Даррелла, я выполняла функции «суфлера» (нашептывала свои размышления, предложения или слова поддержки).
Даррелл обожал играть с фигурками животных. На наших сеансах он притворялся то свирепым львом, то тигром, который заблудился в лесу или ранил другое животное (на самом деле он был «ранен» им сам). Активная проработка эмоциональных тем через символы (например, роль животного или супергероя) помогает детям осознать собственные чувства, импульсы, страхи и желания в безопасной обстановке[143]. Игра с родителями дала Дарреллу прекрасную возможность потренировать свое эмоциональное мышление и навыки решения социальных задач с пользой для «реальной» жизни.
В течение нескольких месяцев Даррелл отказался от диких животных и перешел к теме «хороших и плохих парней». Мальчик придумывал настоящие драмы, в которых его мама и папа играли персонажей, совершивших что-то плохое. Сам он выбирал роли полицейских, королей или правителей, которые жестоко наказывали негодяев. Мальчик охотно – и неоднократно – бросал «злодеев» в тюрьму или применял иные дисциплинарные меры. Игровые темы Даррелла, по всей вероятности, представляли собой реконструкцию раннего травматического взаимодействия с ребенком, который терроризировал его в дошкольном возрасте.