Она улыбнулась, поддразнивая меня. Марк приподнял брови. «Ну, если ты так это видишь…» Он приобнял ее за плечи. Мы сидели довольно тесно, потому что все четверо втиснулись на переднее сидение. Кэти сидела рядом со мной, с другой стороны от нее Марк, а рядом с ним – Эмэндэмс. Он высовывался из окна, глазел, махал в ответ, если ему махали, кричал в ответ, если кричали ему. Услышав грубость, он каждый раз удивлялся, словно он не слышал их раньше сто тысяч раз.

Я тоже обнял Кэти за плечи одной рукой. Она просияла. «Так приятно, когда тебя хотят».

Мимо проехал оранжевый «камаро», оттуда высунулась пара блондинок и выкрикнула непристойное предложение в адрес Эмэндэмса. Он был так ошарашен, что, я думал, из окна вывалится. Мы с Кэти и Марком рассмеялись.

На Ленте было две полосы, и еще одна дополнительная у светофоров, для тех, кто поворачивает налево. Мы остановились в среднем ряду, по обе стороны от нас были машины. Блондинки в оранжевом «камаро» были справа, они всё еще болтали с Эмэндэмсом. Я мало что слышал из этой беседы, а вот Марк тоже стал болтать с ними, пытаясь что-то разглядеть из-за спины Эмэндэмса, которая загораживала большую часть окна. Слева от нас стоял офигенный зеленый «корвет», в нем сидело двое парней, они ждали, когда зажжется зеленый для поворота налево. Выглядели они как мажоры. Таких легко распознать, как только увидишь, особенно если у них «корветы». Тот, что сидел на пассажирском сидении, покосился на нас и внезапно, я до сих пор не понимаю, почему, отпустил жутко грязное замечание. Я на секунду замер, в ужасе от того, что Кэти услышала такое. И тут вдруг так быстро, что я и моргнуть не успел, Марк потянулся через Эмэндэмса, открыл дверь, перелез через него, перебежал на мою сторону машины и врезал этому остряку в лицо, буквально вдавив ему нос в череп. Настала их очередь удивляться. Они и пошевелиться не успели, а Марк уже снова сидел в машине. Он вскочил на заднее сиденье и крикнул: «Гони!» Зажегся зеленый свет, так что я газанул изо всех сил. «Корвет» стоял в левом ряду, позади него все сигналили, так что ему пришлось-таки повернуть налево. Я подумал, что, может, они еще за нами вернутся – они были старше, им было лет по восемнадцать, но они не вернулись. Мы ездили по Ленте туда-сюда, но их больше не видели.

– А ты быстрый,  – сказала Кэти.

Интересно, подумал я, злится ли она на меня за то, что это не я врезал тому парню. Она же моя девушка, это должен был сделать я. Я даже начал злиться на Марка за то, что он меня опередил.

– Да,  – сказал Марк притворно серьезным голосом, нависая над передним сиденьем,  – бывают у меня такие побуждения.

– Какие «такие»? Выскочить из машины и кого-нибудь избить? – сухо сказала Кэти. Я понял, что она не считает Марка героем за то, что он сделал. Кажется, она не особенно оценила его поступок.

– Они первые начали,  – Марк откинулся на спинку.  – Удар не обязательно должен быть физическим. Я не мог бы ответить им тем же, не задев тебя.

Я всегда знал, что несмотря на плохие оценки, Марк был ничуть не глупее меня. И всё же каждый раз я удивлялся, когда он это показывал. Кэти сидела тихо. Потом она обернулась и посмотрела на Марка.

– Никогда не знаешь, чего от тебя ожидать, Марк.

– А зачем от кого-то чего-то ожидать? Почему нельзя просто принимать человека, как он есть, или оставить в покое?

Марк был в странном настроении, я и раньше видел его таким. Со мной он никогда так себя не вел, но я видел, как он мог взъесться на кого-нибудь ни с того ни с сего, как лев, которого дразнили-дразнили безнаказанно, а тут он вдруг решил, что хватит. Я вспомнил ту ночь, когда убили Чарли,  – как Марк схватил ружье и выстрелил. Не думаю, что сам бы так поступил, даже если бы знал, что к тому моменту Чарли был мертв.

– Я не люблю, когда меня анализируют, детка,  – сказал Марк.  – Так что не надо.

Я не мог просить его перестать, потому что он был прав: Кэти любила вывернуть человека наизнанку и изучать. Меня это не напрягало, но я понимал, что кому-то другому могло и не понравиться.

– Извини,  – сказала Кэти, хотя явно не чувствовала себя неправой.

– Давайте по гамбургеру? – сказал я, чтобы что-то сказать.

Мы зарулили в «Джейс» – большое автокафе, в котором всегда была толпа. Для каждой машины была отдельная стойка с кнопкой и маленьким меню. Ты нажимал кнопку, и раздавался голос: «Пожалуйста, сделайте заказ». Ты говорил, что хочешь – в данном случае три гамбургера, один сэндвич со стейком, вишнево– ананасовый «Севен ап» и три колы – и минут через десять девушка приносила тебе еду. Это было даже немного жутковато.

В «Джейсе» кишмя кишел народ. В основном, тут тусовались вобы. Раньше в нашей части города тоже было автокафе, куда ездили такие, как мы, но его сожгли, так что мы начали приезжать сюда. Народ ездил по парковке, разглядывая тех, кто сидел за столами. Это было как будто ездить по Ленте, но в масштабе поменьше. Возле автокафе дежурил коп – чтобы не было никаких проблем. С большинством посетителей он был накоротке; это был дружелюбный спокойный коп, который не возражал, если время от времени его обстреливали из водяного пистолета. Впрочем, я им не особо заинтересовался из-за моего отношения к копам в целом. Я принялся рассказывать Кэти, как копы избили меня, когда мне было тринадцать.

– Не надо было тебе разгуливать пьяным посреди ночи,  – сказала она.