– Я не умею петь, – шепчу я Зику.

– Думаю, Ной поймет, что песня не от меня, даже если петь буду я.

Мы поднимаем головы к окну комнаты Ноя и зовем его. Из-за двери выходит Клодия, обжигает нас свирепым взглядом и объявляет, что Ной у себя в студии. Мы убеждаем ее привести его, и вот наконец Ной подходит к окну.

Воздух оглашает мелодичный голос Зика.

Слушая песню, Ной смотрит то на меня, то на Зика. Когда он смотрит на Зика, я разглядываю его, как разглядывают младенцев, внимательнейшим образом следя за их мимикой. Когда он смотрит на меня, я тотчас прячу глаза. Взгляд его я отваживаюсь встретить, лишь удостоверившись, что Ной этого хочет.

Когда песня заканчивается, Ной улыбается и аплодирует. Зик отвешивает неглубокий поклон и уводит всех обратно в спортзал. Я ухожу последним, наблюдая, как силуэт Ноя исчезает за занавесками. Иду я медленно, гадая, что делать дальше.

Ной нагоняет меня и касается моего плеча.

– Не обязательно все это делать, – говорит он.

– Обязательно, – возражаю я. – Мне нужно тебе показать.

– Ладно, – отзывается Ной.

На этом мы расстаемся.

На пятый день я дарю Ною пленку.

На свои сбережения я покупаю двенадцать рулонов фотопленки – частью черно-белой, частью для ярких красок улицы. На крышке каждого контейнера я пишу по одному слову из цитаты старого фотографа: «Гору ли ты разглядываешь или тень веточки, самое главное – иметь хороший обзор».

Чтобы передать пленку Ною оригинальным образом, требуются заинтересованные сообщники. Тони, Беспредельная Дарлин, Эмбер, Эми, Лора и Трилби очень рады помочь. Даже мой брат – и тот подключается, предложив себя на роль курьера, после того как я раскрываю ему свой план.

Каждый из сообщников передает пленку Ною по-своему. Начинает Тони: он звонит Ною на мобильный и оставляет сообщение-загадку. Отгадка приводит к первому рулону, который я подкладываю в школьный актовый зал на сиденье с буквой U четвертого ряда. Получается 4U, для тебя, мол. Беспредельная Дарлин наряжает свои контейнеры в накидки из искусственного меха и во время учебного дня бережно вручает их Ною. Эмбер делает рогатку по размеру фотоаппарата «Кодак» и пуляет контейнеры Ною в рюкзак, когда тот не смотрит (а разок и когда тот смотрит). Эми и Эмили рисуют на контейнерах лица и преподносят их Ною, как ячейку общества. Лора устраивает контейнер в таинственном месте, где Ной обязательно его найдет (а именно клеит под крышку его парты). Джей, дай бог ему здоровья, просто подходит к Ною и говорит: «Вот, братишка просил тебе передать». Великолепно!

Даже Тед предлагает помощь. Он кажется немного дерганым. По слухам, он ищет замену своей предыдущей замене. Пленку я уже раздал, поэтому я обещаю Теду сделать его первым запасным на случай, если кто-то не справится. Ни Тед, ни я не упоминаем Джони, но она заочно присутствует при каждой нашей встрече.

Не видеть в своем лагере Джони до сих пор странно. Дело не в том, что она переметнулась в другой лагерь, – Джони просто вышла из игры. Интересно, кто-нибудь рассказывает ей о происходящем? Мы сталкиваемся в школьных коридорах: Джони постоянно с Чаком и по-настоящему на меня не смотрит. Год назад в это же время она помогала мне развешивать постеры для Вдовьего бала – говорила, где я повесил криво и как поправить. Если бы я почувствовал, что она скучает по мне или хотя бы по нашему прошлому, стало бы легче. Полное самоустранение Джони делает наше прошлое грустным и невыносимым.

На шестой день я пишу Ною письма.

Понимаю, у меня в запасе лишь день. Получив записку с благодарностью за пленку, я понимаю, что скоро придет время поговорить с Ноем и выяснить, есть ли у меня шанс. Вместо того чтобы немедленно приступить к разборкам, я решаю написать ответ. Начинается он как простая записка – мол, я надеюсь, он использует пленку с умом, – а потом перерастает в настоящее письмо. Я строчу как заведенный, едва обращаю внимание на уроки, паузу делаю, лишь чтобы подметить образы и происшествия, которыми можно поделиться с Ноем в письме. Получается совершенно не похоже на записки, которые я писал на уроках еще до нашей ссоры, – по ощущениям куда интенсивнее. Записки пишут, чтобы сообщить новости или развлечься, а с письмом отдаешь часть своей жизни, делишься не сиюминутными наблюдениями, а сокровенным.

Я дописываю первое письмо. Я выпрашиваю у педагога по профориентации конверт, вкладываю в него листочки, запечатываю. На друзей не полагаюсь – я доставляю письмо сам. Ной немного удивлен, но равнодушным не остается. Я тут же берусь за второе письмо – начинаю рассказ с момента, когда вручил первое, описываю, о чем думал в тот момент. Сама собой начинает объясняться вся неделя – я говорю с Ноем, вместо того чтобы показывать, но, по-моему, это нормально, ведь показал я уже предостаточно.