Может быть

Между любовью и сталкингом зыбкая грань, и я решаю за нее удержаться. Я хочу вести себя порядочно по отношению к Ною. «Покажи ему», – посоветовал Тони. Только меня больше вдохновляет то, что Тони показал мне. О том, кого люблю, я скажу твердо и смело.

В первый день я дарю Ною цветы и свое время.

Накануне вечером я достаю из шкафа свои запасы бумаги для оригами – более тысячи цветных квадратов. Я превращаю их в цветы. Все квадраты до единого. Я не сплю. Я работаю без перерывов. Просто я понимаю, что дарю Ною не только цветы, но и время, затраченное на их изготовление. Каждым сложением бумаги я дарю ему секунды своей жизни. Каждым цветком – часть минуты. Сложив побольше цветов, я прикрепляю их к стеблям из синельной проволоки и собираю в букеты и панно, на некоторые сажаю бумажных журавликов. Наутро я украшаю поделками школьный коридор, сосредоточив усилия на шкафчике Ноя, дабы он понял: все это для него.

В каждой минуте, в каждом сложении бумаги – послание от меня.

На второй день я дарю Ною слова и определения.

Отсюда не следует, что я с ним разговариваю, – нет, ничего подобного. Вместо этого я составляю список своих любимых слов:

Затем я добавляю к ним определения:

Вскоре я решаю открывать словарь наугад и искать другие диковинные слова и определения. Занимаюсь я этим на кухне у Тони, а он сидит рядом. Мы решаем, что это не домашка, которой можно меняться, – тут все должно исходить от меня.

За первый час мать Тони заглядывает на кухню двенадцать раз. Сначала она спрашивает, не нужно ли что-нибудь нам. Через какое-то время она делает вид, что ей нужно что-то самой: ножницы из ящика, телефон из кухонного блокнота. Эта женщина впрямь верит, что я кинусь растлевать ее сына на обеденном столе, если она каждые десять минут не будет заходить к нам «попить воды»? Боюсь, вариантов заверить ее в обратном нет. Вместо этого мы пудрим ей мозги моим занятием: я читаю вслух слова, которые нахожу, – просто открываю словарь и выбираю понравившееся слово.